— Нет. Сам не знаю, почему я его взял. Собирался отнести в Башню.
— Послушай, наверняка эту кутерьму затеяли из-за революционеров. Никто за тобой не следит, Эрнесто. С чего бы они стали это делать?
— Вспомни, что однажды уже обыскивали дом.
— Так то была местная полиция, они искали оружие. А здесь совсем другое дело. — Каликсто указал на жетон. — Чего же они добиваются?
— Этого я тоже не знаю.
С каждым разом обнаруживалось все больше вещей, о которых он не имел ни малейшего понятия. Одновременно он все чаще отмечал, что забывает многое из того, что знал. Феррер Мачука, его врач, прописал ему витамины, посоветовал отказаться от алкоголя и с улыбкой признался: «Иногда со мной происходит то же самое. Забываю самые элементарные вещи… Просто мы стареем и жизнь нас изрядно потрепала».
— Но есть вещи, которые я не забываю.
Каликсто взглянул на него с усмешкой. Ему была хорошо знакома манера хозяина разговаривать подобным образом.
— Какие вещи?
— Всякие.
Он не забыл, как в первый раз пришел в «Флоридиту» в сопровождении своего приятеля Джо Рассела. Они возвращались после неудачной рыбалки, мечтая утопить дурное настроение в алкоголе, и Джо привез его в «Флоридиту», где они встретили Каликсто, которого Хемингуэй уже знал благодаря его частым приездам в Ки-Уэст. Он был навсегда благодарен Джо за «Флоридиту»: его отношение к этому бару смахивало на внезапно вспыхнувшую любовь, ведь он сразу же предпочел его всем прочим злачным местам Гаваны. В то время «Флоридита» была заведением, полностью открытым со стороны улицы, с большими вентиляторами под потолком и роскошной стойкой темного дерева, чтобы было где поставить бокалы, локти, а при случае бросить кости из стаканчика; где за умеренную цену пили хороший ром и закусывали великолепными креветками — свежими, еще пахнущими морем. К тому же там можно было узнать все городские новости: шлюхи и журналисты, составлявшие обычную клиентуру бара, всегда были готовы ввести в курс дела прочих посетителей. Из выслушанных здесь рассказов о местных политиках, контрабанде алкоголя и живых людей, о бандах, орудовавших в городе, родился замысел «Иметь и не иметь». Там же, например, он двумя годами позже узнал, что Каликсто сидит в тюрьме за убийство, и пожалел его: ему всегда нравился этот контрабандист, промышлявший нелегальным спиртным, который знал кучу замечательных историй. Впоследствии, окончательно перебравшись в Гавану, писатель сделался завсегдатаем «Флоридиты», таким же, как его знакомые шлюхи и его коллеги-журналисты, и в память о выпитых здесь рюмках и рекордном количестве дайкири, поглощенном за день, ныне здесь появилась блестящая металлическая табличка, подтверждавшая его верность этому бару и статус нобелевского лауреата.