— Спокойно, Черный… На сегодня достаточно. — Пес замер и поднял на него глаза. — У тебя есть свой коврик. И хорошенько охраняй дом, ты ведь у нас замечательная собака. — Он погладил пса по голове и легонько потрепал за уши.
Потом запер сначала основную дверь, а после — ту, что вела на крытую галерею и к беседке. Непонятно, как он мог забыть запереть ее, отправляясь на обход. Ругая себя за промашку, он подошел к маленькому деревянному бару, налил в стакан на два пальца джина и залпом выпил его с таким видом, словно это было ненавистное снадобье для успокоения нервов. Потом погасил некоторые из ламп, оставив гореть ближайшую к своей комнате, чтобы чувствовать себя уютно. В отсутствие Мисс Мэри он предпочитал спать в своем кабинете, чтобы не возникало ощущение покинутости при виде широкой кровати, предназначенной для двоих. Войдя в кабинет, он снял с плеча автомат и поставил его рядом со старой деревянной тростью из гуиры, прислонив к книжному стеллажу у входа, где он хранил различные издания своих произведений. Раз уж он решил отнести автомат на место, в Башню, пусть будет на виду, чтобы снова его не забыть.
Добрая половина его постели была завалена газетами, журналами, письмами. Ухватив за углы покрывало, он сделал большой узел и сбросил его на пол между кроватью и окном, выходящим к бассейну. С видом идущего на эшафот зашел в туалет и исторгнул из себя мутную и вязкую пену. Потом разделся, швырнул рубашку с шортами на пол между биде и унитазом, предварительно положив свой револьвер и тот, что ему дал Каликсто, на край раковины. Снял с деревянного крючка полосатую пижаму, но надел на себя только штаны. Для куртки слишком жарко. Встал на весы, как делал это каждый вечер, и записал результат на стене: «2 окт. 58: 220». Один и тот же вес на протяжении всего года, с удовлетворением отметил он.
Вернувшись в свою комнату, он вынул из ящика стола черные трусики Авы Гарднер и завернул в них револьвер двадцать второго калибра, а затем засунул сверток поглубже в верхний ящик, между патронташем и парой боевых кинжалов. Второй револьвер в ящике не помещался, и, подумав немного, он подошел к платяному шкафу и положил его в карман куртки. После этого направился наконец к кровати, задержавшись на миг возле своей верной портативной «ройял» модели «эрроу». Сбоку от нее, придавленные медным бруском, лежали последние страницы этого проклятого романа, который никак у него не получался. Остро заточенным карандашом он проставил на последней странице дату: «2 окт. 58».
Он взглянул на постель, все еще не решаясь лечь.