Однажды вечером Инге пришла на свидание печальной.
— Нам придется скоро расстаться, — сказала она.
Я подумал, что она имеет в виду каникулы: Инге хотела поехать на море, а я не смог получить отпуска. Но в этом не было ничего трагического. Пару недель я бы как-нибудь выдержал. Я сказал ей об этом и поцеловал, а она спросила:
— Когда ты был последний раз в Берлине?
— Осенью позапрошлого года, — вспомнил я.
— Я люблю Берлин. Прекрасный город! — вздохнула она.
Кто мог бы возразить ей? Ясно как день, что наш Берлин — один из самых лучших городов в мире. Я сказал ей об этом, а она ответила:
— Нужно устроить так, чтобы мы могли жить в Берлине.
— Э нет, — возразил я, — по-моему, и здесь неплохо.
— Да, но Берлин...
Я не придал тогда серьезного значения этому разговору и хвалебным гимнам в честь Берлина.
Наконец наступили летние каникулы. Дети радовались предстоящему отдыху, а Инге — поездке на море. Я, конечно, не испытывал таких восторгов по поводу своей службы, но служба есть служба, и ее нужно нести исправно.
В последний день школьных занятий я получил увольнительную. И попал в самый разгар прощания Инге с детьми. Они любили ее. Со всех сторон ей желали хорошего отдыха, отовсюду слышалось: «До скорого свидания в нашей школе!»
Потом мы пошли с ней на прогулку в наш любимый лесок. Я заметил, что Инге очень уж переживала расставание с детьми.
— Всего лишь несколько недель! — попытался я утешить се. — На море время пролетит незаметно!
В общем, мне пришлось долго успокаивать ее, хотя ей бы стоило утешать меня: ведь это я не получил отпуска.
Путь Инге на остров Рюген лежал через Берлин. Провожая ее на вокзале, я пошутил:
— Не очень-то общайся там с островитянами-отпускниками. Они людоеды, и больше всего им нравятся одинокие путешествующие девушки!
Она рассмеялась и последние минуты перед расставанием не казалась печальной.
Через четыре дня я получил первую весточку — почтовую открытку: «Доехала благополучно. Много солнца. Мне не хватает тебя. Твоя Инге». И в тот же день, когда пришло первое письмо, я случайно встретил Бергера, директора школы, где работала Инге. Тут-то и выяснилось, что она совсем ушла из школы.
Бергер, увидев меня на улице, спросил, как обстоит дело с переводом Инге в другую школу. У меня, наверное, было глупейшее выражение лица, потому что Бергер извинился и сказал:
— Я думал, вы знаете... Фрейлейн Шуберт подала заявление о переводе в Берлин... Мы очень сожалеем. Детям будет ее не хватать.
Мне не сразу удалось придать своему лицу нормальное выражение. «Когда ты был последний раз в Берлине?» — прозвучал в ушах ее вопрос, и только теперь я понял, почему она так тяжело переживала расставание с детьми. Она скрыла от меня, что приняла такое решение. Но почему? Боялась, что я не соглашусь с ней? А может, ее переезд вызван чем-то другим?..