Жили мы в коммунальной квартире. Особым достатком похвастаться не могли. Скромно жили. А вот соседи наши, нужно сказать, процветали. Даже завидно иногда было. Матвей Елисеев работал в редакции газеты, его жена Люся — там же, машинисткой. Елисеев часто ездил в командировки за границу. Привозил красивые вещи.
Однажды, это было уже после того как объявился Зоря, У меня с соседом произошла размолвка. Елисеев только что вернулся из Алжира. Как всегда, опрятно одетый, он что-то разогревал на кухне. Я невольно посмотрел на свою потрепанную, давно выцветшую пижаму, стоптанные войлочные шлепанцы, и мне стало не по себе. А тут некстати вернулась из магазина его жена. Не снимая нарядного пальто с норкой, она заглянула на кухню:
— Понимаешь, Матвей, зря простояла в очереди. Такая досада. А рынок сегодня богатый, — сказала она.
— Это вам не заграница, где всего полно. Бери — не хочу, — вдруг сорвался я.
Елисеев удивленно взглянул на меня.
— Что значит — бери? — усмехнулся он. — Вы в самом деле считаете, что там, на Западе, вот так пришел в магазин и взял что хочешь?
— Да уж по вас видно, не так там плохо, — перебил я его.
— Зря вы все это. Вы бы вот послушали тех, кто там побывал. Не в командировке или в туристической поездке. У меня был такой знакомый. Наслушался заграничных передач «Голоса Америки» и ему подобных, захотел «свободы» и «легкой жизни». Протянул он там всего полгода, хлебнул лиха сполна. Потом пришел в наше посольство и, ползая на коленях, умолял помочь вернуться на Родину. Помогли. Простили. Знаете, что он сказал по возвращении? Лучше на одной картошке буду сидеть, но у себя дома. Хотите я познакомлю вас с ним? Он вам расскажет о «прелестях» заграничной жизни.
— Зачем он мне сдался? — грубо оборвал я соседа. — Зачем мне знакомиться с подонками?
Елисеев даже растерялся:
— Но вы ведь сами же затеяли…
— Ничего я не затевал… Пошли вы к черту, — выпалил я и повернулся к нему спиной.
— Что там у вас случилось? — спросила меня позже жена.
— Сопляк. Живет припеваючи, одевается с иголочки, ездит по заграницам, привозит всякие шмотки, еще поучает других. Пожил бы, как мы, не так бы запел.
— Чего раскипятился-то? И не один он живет так. Посмотри на своего Савельева. Семья такая же, как у нас, и получает он меньше тебя, а живет лучше нас. Поменьше надо пить — вот что я скажу, — подлила масла в огонь жена.
— Выходит, и для вас я плохой, черт возьми! — Повернувшись, я выскочил из комнаты.
— Подожди, куда ты? — всполошилась жена.
Немного придя в себя, я подумал, что пора положить конец этой постоянной нервозности, нужно взять себя в руки, а не распускаться так. Жена права — надо бросать пить. Я прекрасно отдавал себе отчет и в том, что причина нервозности во многом — письма брата. Но тут же оправдывал себя тем, что плохого ничего в них нет. Ну, нашелся брат… Радоваться надо, что он жив и здоров, а я кидаюсь на людей, ни в чем не повинных.