Но вместо этого он опять придвинулся ближе…
Остальные метизы и лягуши сновали по двору, суетились, хлопотали, по-новому устраивая Володькину веранду.
Не то чтобы она сделалась похожа на кабину космического корабля, о котором говорил Хвостиков, но кое-что в ней уже было. Там были три птичьи клетки, принесенные метизами: в одной уже прыгала синица, ранее принадлежавшая лягушу. К Володькиному аквариуму метиз прилаживал обогреватель, который был пожертвован лягушами. В стеклянной банке радостно обнюхивались две белые мыши — метизская и лягушиная, — и было уже не разобрать, какая из них чья.
— Мария Антоновна тут была — говорит, вы их краской наметьте, как кур, — рассказал Мишке Хвостиков. — Только жалко таких чистеньких мышей мазать какой-то там краской… И к чему?..
Да метизы с лягушами и сами так перепутались, что Мишка сразу попал впросак.
— Это, наверное, метизские клетки, — сказал он одному мальчишке. — Расхвалились!
— Никто и не расхваливался! А они давали проволоку их починять! — враждебно ответил мальчишка, и Мишка догадался:
— Тьфу!.. Ты же сам метиз! Но это ничего…
Вдобавок во дворе появился примерный сын Глеб. Он робко пробрался в калитку и сразу остановился, осматриваясь.
— А, Глебушка! — обрадовался Хвостиков. — Расскажи, Глебушка, как там твои индюшата поживают? Много еще осталось докопить до фотоаппарата?
— Это… у вас что? — спросил Глеб. — Живой уголок?..
— Эге! А тебе к чему? Индюшат своих хочешь сюда поместить? Давай! Мы возьмем!
— Да нет…
— А кого? Самого себя? Иди! Сделаем тебе большую клетку, прибьем дощечку «капиталист» и…
— Да нет… Вам не нужна… лиса?
Хвостиков даже поперхнулся от изумления. Услыхав про лису, и все ребята сбежались к Глебу.
— Где она?
— Там… привязана, — показал пальцем на улицу Глеб. Все выбежали на улицу: каждому охота повидать лису. Там и вправду было привязано к дереву какое-то облезлое рыжее существо.
— Какая же это лиса? — возмутился Большой. — Собака!
— Лиса… — слабо упирался Глеб.
— Да ты нас за дураков, что ли, считаешь?.. Хвостиков, это кто: лиса или собака?..
Хвостиков обошел таинственного зверя и уверенно сказал:
— Собака! У лисы хвост пушистей…
Глеб беспомощно посмотрел на того, на другого и вдруг заплакал:
— Ну и что ж… хвост!.. Значит… раз у нее… хвост не такой… пушистый… значит, и подыхай она, да?.. Значит, лис — жалеть, а собака… пускай подыхает, да?.. Раз у нее хво-о-ост…
— Да постой ты… — сжалился Большой. — Перестань выть… Расскажи толком, почему она должна подохнуть?
— Она хорошая… только старая… — всхлипывал Глеб. А теперь ее хотят утопить, говорят — не нужна.