Не располагая ничем, кроме собственных наблюдений, Женька выдвинул первую версию.
Итак, Изгорский должен был получить от Шейниной нечто, представлявшее для него большую ценность. Опасаясь, что его выследят, он нанял детектива, гарантировавшего конфиденциальность своих услуг. Детектива кто-то опередил и завладел этой вещью, убив Шейкину. Убийца (либо тот, кто побывал в ее квартире до детектива) сообщил об этом Изгорскому по телефону. Изгорский… покончил жизнь самоубийством?..
Версия была весьма и весьма шаткой. Зачем уходить из жизни, так громко хлопнув дверью? Не проще ли включить все четыре конфорки и принять снотворное? И потом, если от этой вещи зависела жизнь, то как можно посылать за ней незнакомого человека? Расчет на оплату в валюте? Или у него действительно не было другого выхода?
Можно было все списать на болезнь — и этот взрыв, и обращение к незнакомцу по поводу жизненно важного дела, но если этим и можно было оправдать несчастный случай, то оправдание двух смертей в один день, между которыми оказался он, Столетник, было весьма и весьма сомнительным.
Версия № 2 сводилась к тому, что Изгорский сам убил Шейкину и послал туда детектива либо с целью каким-то образом подставить его, либо в надежде, что частный независимый детектив сумеет разобраться в этом деле непредвзято. Но как в таком случае объяснить смерть самого Изгорского? Сдали нервы?
Впрочем, предположения строить было ни к чему, версий могло быть сколько угодно, и все они не подкреплялись фактами, потому что фактами он, Женька, попросту не располагал. Убийством в Лобне уже занимается тамошняя милиция и горпрокуратура, пожаром на Мартеновской — ГУВД, и ему, детективу хренову, нелицензированному, юристу заочно необразованному, Неудачнику с большой буквы, разбираться с этим невыгодно и неинтересно.
Женька сидел до тех пор, пока не уехала последняя машина и люди не стати расходиться как после сеанса — обсуждая кар тину и ее главного героя.
— Поехали, Шериф, — он включил зажигание, — тебе на службу пора, а ты у меня еще не кормленный. «Арагви» я тебе не обещаю, хоть ты и кавказец, а антрекот в кафе «Ласточка» куплю.
Женька выехал на улицу Металлургов и вспомнил о деньгах, которые были получены им за охрану жизни человека, полчаса назад ставшего покойником. И хотя отчитываться теперь было не перед кем, деньги эти жгли карман, повиснув на душе тяжким грузом невыполненных обязательств.