Чувство обиды отступило, и Дженни обняла тетю.
– Прости, тетя Андреа. Наверное, мне просто так жалко себя, что я выплеснула на тебя свое раздражение. Не знаю, как бы я смогла прожить эти годы без твоей помощи. Сейчас, наверное, ты нужна мне больше, чем когда-либо.
Андреа вынула из кармана носовой платок и промокнула глаза.
– Мне нужно было кое-что сказать мистеру Рико Фрейзеру.
– Боюсь, это не помогло бы. – Дженни взяла Андреа под руку. – Пойдем в дом и выпьем по чашечке кофе.
Усевшись на кухне за столом, Дженни сказала:
– Рико отучил меня от чая. Обычно он варил по утрам кофе. Это одно из моих лучших воспоминаний. Отец еще оставался в постели, а мы пили кофе и болтали всякие глупости. – Она покачала головой и прикусила губу, чтобы не расплакаться. И, прерывисто вздохнув, добавила: – А ты знаешь, я ведь могла удержать его здесь.
– То есть? Сомневаюсь, что Рико мог бы успокоиться, не отомстив Слаттеру.
– Я тоже сомневаюсь. Но я знаю, что он остался бы, если бы узнал, что я ношу под сердцем его ребенка.
– Его ребенка! – Андреа с трудом выговорила эти слова. – Ты уверена?
– Думаю, что да, – ответила Дженни. – Месячные у меня никогда не опаздывали.
– Когда ты ожидаешь… то есть…
Дженни улыбнулась:
– Не могу сказать наверняка. Но мы близки со дня вашей свадьбы.
Воцарилось молчание, но ненадолго, вскоре Андреа нарушила его:
– Почему ты не сказала Рико? Ты знаешь, он бы остался и женился на тебе.
– Именно по этой причине я и не хотела говорить. Я бы хотела, чтобы он остался не из чувства долга, а из-за меня, потому что любит меня. Но его счастье для меня важнее, поэтому я и позволила ему уехать.
Качая головой, Андреа печально произнесла:
– О, Дженни… а ты не подумала, что у него появился бы предлог остаться? Ты веришь, что он может быть счастлив без тебя?
С каждой минутой он удалялся от Дженни все дальше и дальше. Под обстрелом противоречивых доводов его совесть боролась с желаниями сердца.
«Ты поклялся выследить убийц твоей матери. Неужели променяешь дело чести на любовь? Но с другой стороны, ты любишь Дженни, и она любит тебя. Зачем отказывать себе в шансе на счастье?»
Тут в памяти всплыли слова Дона Мастерса, подливая масла в огонь внутренней борьбы: «Но разве клятва отомстить за мать на ее могиле стоит потери женщины, которая любит тебя? Неужели ты ничего не сделаешь, чтобы изменить ситуацию?»
Проклятие! Проклятие! Проклятие! Что ему делать? Разве Дон не прав? Он разбивал Дженни сердце. И свое собственное.
Никто в этом мире не значил для него так много, как Дженни. И она не скрывала, что любит его. Во что превратится его жизнь без нее? Она наполняла собой каждый миг его существования.