— Может быть, тебе нужно увидеться с ним? — предположила Ана.
— Увидеться с ним? — У Мередит замерло сердце. Сколько раз она думала об этом, но боялась, потому что знала, как будет больно.
— Неплохая мысль. — Эмили, размышляя, похлопывала указательным пальцем по подбородку.
Глаза у Мередит широко раскрылись.
— Вы так считаете?
— Увидевшись с ним, ты сможешь лучше понять свое сердце. И проверить, не сыграли ли чувства злую шутку с тобой.
Эмили запротестовала:
— Важнее, что тебе может удаться то, чего не добились Чарли и его люди. Заставить лорда Кармайкла сказать им, где сейчас то, что он спрятал.
Мередит закрыла глаза. Оказаться лицом к лицу с Тристаном было бы ужасно, хотя она знала, что подруги по-своему правы. Ей нужно было увидеться с ним, чтобы избавиться от мучительной любви к нему. Может быть, эта встреча вернет ее к реальности.
К тому же она действительно хотела узнать, где спрятаны свидетельства измены. Без них окажется, что она впустую потратила время.
— Где они держат его? — ровным голосом спросила Мередит.
Ана улыбнулась:
— В доме Чарли, в специальной комнатке. Чарли считает, так дольше можно будет избежать огласки.
Мередит вздохнула:
— Я поеду сегодня же.
— Кому-нибудь из нас поехать с тобой? — спросила Эмили, озабоченно хмурясь.
— Нет, — сказала Мередит. — Я одна начинала вести это дело. Я должна сама и закончить.
— Лорд Кармайкл, — говорил Айли, — сотрудничество с нами очень облегчит вашу участь. Оно может означать различие между высылкой и смертью.
Тристан смотрел на Чарлза Айли со старательным равнодушием. Странно, он не вызывал у Тристана той ненависти, которую можно было бы ожидать после того, как Айли ворвался в его дом неделю назад и лишил его надежды на отмщение… вообще надежды на любое будущее. За неделю, которую Тристан провел в доме Айли, тот показал себя добросовестным и безупречно ведущим себя тюремщиком.
Но Тристан не мог дать Айли того, что тому было нужно. Чарлз жаждал свершить правосудие сам, безотлагательно, не ожидая окончания медлительных действий правительства.
— Эти два исхода мало для меня отличаются, — сказал Тристан, встречаясь глазами со своим тюремщиком. — Когда о моем аресте станет всем известно, я сделаюсь мертвецом во всех смыслах этого слова. И погублю свою семью.
Он содрогнулся от осознания всего трагизма сказанного. Стоит слову «предатель» приклеиться к его имени, и будущее разрушится, его семья окажется разорена. Его имущество, без всякого сомнения, перейдет к кузену, мать выбросят на улицу. Сестры примут мать, но она никогда больше не сможет показаться в обществе.