Сбывшиеся предсказания не прибавили Инне симпатий Колосовки. И, если раньше, слово «сумасшедшая» употребляемое по отношению к ней, означало «странная», то теперь в него вкладывалось уже другое содержание. Его можно было коротко определить, как «ведьма».
Глаза майора Мимикьянова адаптировались к солнцу и он, уже не щурясь, посмотрел на Инну.
Перед ним стояла ухоженная сорокалетняя женщина в светлом белом платье в синий горошек и длинной ниткой бус из маленьких темно-вишневых камешков. Пепельные волосы отливали синевой. Большие темные глаза без блеска словно бы втягивали в себя.
– Здравствуйте, Ефим Алексеевич! – поздоровалась Инна Лилипуц.
– Привет, Инна. – улыбнулся ей Ефим. – Как дела?
– Спасибо, хорошо. – ответила Инна и пристально посмотрела Ефиму в лицо. Майору показалось, она хочет что-то добавить. Он ожидающе склонил набок голову.
Из бездонной космической черноты Инниных глаз будто выползли незримые холодные щупальца, протянулись к нему и начали исследовать его лицо, а затем проникли внутрь. Там они стали осторожно оглаживать полушария мозга и ощупывать бороздки извилин.
Ефим мысленно возвел вокруг своей головы колпак из бронестекла.
Инна словно бы вздрогнула и покорно втянула холодные щупальца внутрь своих глаз.
– Ефим Алексеевич, я хочу вам сказать… – наконец тихо произнесла она. – Это случилось.
– Что случилось, Инна? – довольный своей победой спросил майор Мимикьянов.
– Он составил формулу. – прошептала Инна.
Майор встал в тупик.
– Формулу? – переспросил он.
– Да.
– Формулу чего? – попытался он уточнить.
– Разве вы не знаете? – будто уличив его во лжи, и чувствуя от того неловкость, опустила глаза женщина.
– Нет. На самом деле, не знаю. – стараясь, чтобы его слова звучали убедительно, сказал майор.
– Неправда! – вскинула на него черные отверстия глаз Инна. – Я же чувствую, вы знаете.
Ефим решил не спорить.
– Знаю, но не совсем. – согласился он.
– Он просил меня никому не говорить… – снова опустила глаза Инна.
– А когда ты с ним встречалась? – не давая прерваться нити разговора, спросил майор.
Инна покачала головой:
– Да, зачем с ним встречаться? Он – везде.
Майор вздохнул. Непростое это дело, разговаривать с поселковой сумасшедшей Инной Лилипуц. Но Ефим уже убеждался, что за дрожащими миражами Инниных слов всегда прячется реальный предмет – на самом деле случившееся событие. Любой мираж в пустыне является искаженным отражением каких-то реально существующих зеленых оазисов и дворцов.
– А как его зовут? – спросил он.
– У него нет имени.
Майор снова уперся в глухую стену. Ища выход, Мимикьянов решил вернуться немного назад.