Распланировали: для тяжелых раненых — классы, легких — в палатки под липами. Там же перевязочную. Баню, кухню — на улице. Штаб — в домике рядом. Персонал разместим в деревне. Разгрузились. Ожидаем обоз. Палатки, впрочем, поставим сейчас же.
Итак, мы приняли раненых. Мы работаем, мы воюем. Боже, как это, оказывается, трудно! А что мы? Всего лишь госпиталь для легкораненых. Мечты о сложнейших операциях на животе, на сосудах, к которым готовился, обдумывал, — все рассыпалось. Виноват я. Хаминов сказал: «Молод ты, начхир!» Мы вошли в ПЭП — полевой эвакопункт. Состав: ЭП — эвакоприемник и три ППГ. Все в Сухиничах. ЭП — на станции, ППГ — в разных местах, в школах преимущественно. Раненых привозят из дивизии на санлетучках, разгружает ЭП, сортирует. Тяжелых, главным образом нетранспортабельных, развозят по госпиталям, где лечат и готовят к эвакуации. Ну, а нам — особая роль. До войны ГЛР не было в штатах. Детище первых месяцев. Потери очень большие, пополнение затруднено, а солдаты с пустяковыми ранениями отправляются на Урал в общем потоке эвакуации и неразберихи...
Строевые генералы на медицину в обиде: «Что вы смотрите?» Вот и придумали ГЛР (госпиталь для легкораненых). «Категорически запрещается эвакуировать легкораненых за пределы тыла армии...», «Создавать специальные госпитали...», «Лечить легкораненых в условиях, максимально приближенных к полевым...» Это значит — никаких пижам, постельного белья: свое обмундирование, нары или на полу, на соломе... «Проводить военное обучение...» Для этого приставили строевых командиров и политработников. Вот что такое мы, ГЛР. То есть пока мы просто ППГ на конной тяге, со своими штатами на 200 коек. Пока только приказ: «Развернуть ППГ-2266 — на 1000 легко раненых». Основная база — здесь, в деревне Алнеры. Выздоравливающих -- в те самые бараки на косогоре.
Развернули — думали: такие мы — умные, опытные вояки! Сортировка — в широком школьном коридоре. Тут же — регистрация, введение противостолбнячной сыворотки. Потом их поведут под горку — к речке, где баню оборудовали и там же выкопали дезкамеру. Чтобы к воде поближе. Потом кормиться — навес из палаточных полов под липами. Кухня — рядом, котлы, вкопанные в землю. Перевязочная — в ДМП палатке — 3 стола. Угол отгородили для операционной. Должны же быть какие-нибудь операции!
Начальство нас инспектировало после развертывания. Приехал начальник ПЭПа и инспектор-хирург, очень штатский доктор. Мы уже матрацы набили соломой, застелили простынями — как в лучших домах. Но начальник распорядился по-своему: