Она не знала, так это или нет, но понимала, что сообщить совершенно незнакомому человеку о главном событии жизни в четыре часа утра, или вернее, ночи, будет нелегко. «И вообще, скорее всего, он пошлет меня подальше. Скорее всего, его задача — помогать людям, потерявшим билеты, или делать объявления по громкоговорителю о заблудившихся детях».
Тем не менее ноги продолжали нести к будке помощи путешественникам, и она поняла, что действительно намерена рассказать обо всем незнакомому мужчине с редеющими волосами и в очках с роговой оправой, — собирается сделать это по самой простой причине: другого выбора у нее нет. В ближайшее время ей, наверное, очень часто придется рассказывать незнакомым людям о том, что бросила мужа, что прожила в туманном оцепенении за запертой дверью четырнадцать лет, что не обладает никакими профессиональными навыками или умениями, что ей нужна помощь, что вынуждена полагаться на доброту незнакомцев.
«Но я же в этом не виновата, правда?» — подумала она и удивилась, потрясенная собственным спокойствием.
Рози приблизилась к киоску и положила руку на прилавок. С надеждой и страхом посмотрела на склоненную голову мужчины в роговых очках, посмотрела на его коричневатую веснушчатую кожу, проглядывавшую сквозь редеющие волосы, уложенные на черепе аккуратными тонкими рядами. Она ожидала, что он поднимет голову и обратит внимание на нее, однако он увлекся чтением газеты на иностранном языке, который показался ей не то греческим, не то русским. Он осторожно перевернул страницу и сосредоточился над фотографией двух футболистов, борющихся за мяч.
— Простите, — произнесла она тонким голосом, и человек, оторвавшись от газеты, поднял голову.
«Пожалуйста, пусть у него будут добрые глаза, — взмолилась она неожиданно. — Даже если он не в силах мне помочь, пусть у него будут добрые глаза… и пусть он увидит меня, меня, настоящего человека, который стоит перед ним и которому не за что держаться, кроме тонкого ремня сумочки «Кмарт».
И увидела, что у него действительно добрые глаза. Близорукие и плавающие за толстыми линзами очков… но добрые.
— Простите, но не могли бы вы помочь мне? — спросила она.
Доброволец общества «Помощь путешественникам» представился. Его звали Питер Слоуик, и он выслушал рассказ Рози в сосредоточенном молчании.
Она рассказала столько, сколько сочла нужным, внутренне придя к выводу, что вряд ли сможет рассчитывать на доброту незнакомцев, если утаит правду о себе из гордости или стыда. Единственной важной вещью, о которой промолчала — потому что не знала, какими словами это выразить, — было ее ощущение полной