Утром мы вновь занимаемся любовью. На этот раз она берет меня за руку и водит ею по своему телу. Поначалу я не понимаю, но когда она начинает вздрагивать и вздыматься под моими пальцами, до меня доходит, что она меня учит — и я чуть не кричу от радости.
А потом она лежит, устроившись поуютней, рядом со мной, и ее волосы щекочут мне лицо. Я слегка ее поглаживаю, запоминая ее тело. Хочу, чтобы она растаяла и впиталась в меня, как масло в тост. Хочу вобрать ее и прожить всю оставшуюся жизнь с нею под кожей.
Хочу.
Я лежу, не шевелясь, наслаждаясь ощущением близости ее тела. И боюсь лишний раз вдохнуть, чтобы не разрушить волшебство.
Вдруг Марлена начинает ворочаться. Потом садится на постели и хватает с прикроватного столика мои часы.
— О боже! — уронив часы, она свешивает ноги с кровати.
— Что такое? В чем дело?
— Уже полдень. Пора возвращаться.
Она стрелой мчится в ванную и запирает за собой дверь. Миг спустя слышится звук спускаемой воды. Она тут же выскакивает обратно и принимается спешно сгребать разбросанную по полу одежду.
— Марлена, постой! — говорю я, поднимаясь с постели.
— Не могу. Мне нужно выступать, — отвечает она, натягивая чулки.
Я подхожу к ней сзади и беру за плечи.
— Марлена… Пожалуйста.
Она замирает и медленно поворачивается ко мне, упираясь взглядом сперва в мою грудь, а потом в пол.
Я долго не отвожу от нее глаз, чувствуя, что не в силах вымолвить ни слова.
— Прошлой ночью ты сказала: «Ты нужен мне, Якоб». Я не слышал от тебя слова «люблю», так что могу говорить только за себя, — я сглатываю и моргаю, глядя на ее пробор. — Я люблю тебя, Марлена. Люблю всем сердцем и душой и хочу, чтобы мы были вместе.
Она продолжает смотреть в пол.
— Марлена!
Наконец она поднимает голову. В глазах у нее слезы.
— Я тебя тоже люблю, — шепчет она. — Кажется, влюбилась в тот самый миг, когда увидела. Но разве ты не понимаешь? Я замужем за Августом.
— Это дело поправимое.
— Но…
— Никаких «но». Я хочу, чтобы мы были вместе. Если ты тоже, то уж способ мы найдем.
Она долго молчит.
— Хочу, больше всего на свете, — раздается наконец ответ.
Я обхватываю обеими руками ее лицо и целую.
— Тогда нам придется уйти из цирка, — говорю я, вытирая ей большими пальцами слезы.
Всхлипнув, она кивает.
— Но не раньше Провиденса.
— А почему?
— Там нас будет ждать сын Верблюда. Заберет его домой.
— А разве Уолтер не сможет за ним присмотреть?
Я закрываю глаза и прислоняюсь к ней лбом.
— Все не так просто.
— А в чем дело?
— Вчера меня вызывал Дядюшка Эл. Заставлял убедить тебя вернуться к Августу. И даже угрожал.