— Где же Джимми? Хэнк, Джимми с тобой?
Вдруг Верблюд поднимается на ноги.
— Хо! Вот и он. Наш старый козел.
— Кто?
— Дядюшка Эл! Пойдем-ка! Нужно устроить тебя на работу.
Он хромает прочь куда быстрее, чем я ожидал. Я встаю и следую за ним.
А вот и Дядюшка Эл. Ошибиться невозможно — на нем просто-таки написано, что он тут главный. Все при нем: и алый плащ, и белые бриджи, и цилиндр, и даже набриолиненные завитые усики. Он пересекает площадь словно главнокомандующий, выпятив внушительных размеров живот и громогласно отдавая приказы направо и налево. Вот он пережидает, пока пронесут клетку со львом, вот минует бригаду, пытающуюся поднять свернутый шатер. Не останавливаясь, влепляет одному из рабочих оплеуху. Тот охает и оборачивается, потирая ухо, но Дядюшка Эл со своей свитой уже далеко.
— Я вот еще что подумал, — бросает мне через плечо Верблюд. — О чем бы ни зашла речь, не упоминай при нем Ринглингов.
— Почему?
— Не упоминай — и все тут.
Верблюд хромает к Дядюшке Элу и встает у него на пути.
— Ну надо же, вот и вы, — говорит он притворно хнычущим голосом. — Можно вас на пару слов, сэр?
— Не сейчас, дружище. Не сейчас, — гудит Дядюшка Эл, удаляясь вразвалочку словно фашист из роликов, которые показывают в кино перед началом фильма. Верблюд ковыляет вслед за ним, заглядывая в лицо с одной стороны, а потом перебегает на другую, как заискивающий щенок.
— Сэр, да я коротко. Хотел только спросить, не нужен ли вам куда человек.
— Никак мы решили заняться карьерой?
Верблюд аж захлебывается:
— Ну что вы, сэр! Речь не обо мне. Мне и на своем месте неплохо. О да, сэр. Я и так рад-радешенек, — хихикает он, словно юродивый.
Расстояние между ними увеличивается. Верблюд спотыкается и останавливается.
— Сэр! — зовет он, а Дядюшка Эл меж тем удаляется. — Послушайте, сэр!
Но Дядюшка Эл исчезает и теряется среди людей, лошадей и фургонов.
— Вот дьявол! Ей же ей, вот дьявол! — произносит он, срывая с головы шляпу и швыряя на землю.
— Не беспокойтесь, Верблюд, — говорю я. — Спасибо, что попытались.
— Как это — не беспокойтесь! — кричит он.
— Верблюд, я…
— Прекрати! И слышать не хочу. Ты хороший мальчик, и разве же я могу стоять и смотреть, как тебя спишут со счетов только лишь потому, что у этого толстого старого индюка нет времени? Нет уж, увольте. Так что будь добр, уважь старика и не мешай мне покуда.
Стаза у него загораются.
Я наклоняюсь, поднимаю его шляпу и счищаю грязь, после чего протягиваю ему обратно.
Помедлив, он соглашается ее взять.
— Ну, ладно, — угрюмо говорит он. — Разберемся.
Верблюд подводит меня к фургону и велит подождать снаружи. Я прислоняюсь к одному из огромных колес со спицами и коротаю время, то выковыривая занозы из-под ногтей, то покусывая травинку. В какой-то миг я роняю голову на плечо и чуть не засыпаю.