— Стой, — вдруг велел Альдо, хватаясь за шнур, — мы не о том говорим.
— Мой государь? — Светловолосый гимнет в закатном плаще напоминал Леворукого. Не хватало только ухмылки и кошки на плече.
— Кракл и этот, второй, здесь? Пусть войдут.
— Повиновение государю.
Альдо отбросил со лба волосы и недовольно поморщился:
— С анаксами не дерутся, Дикон, но я не собираюсь гнать на убой своих вассалов.
— Мой государь? — Длинный, худой Кракл и низенький, не то чтобы толстый, но какой-то круглый Джаррик вдвоем являли собой забавное зрелище, только Дику было не до смеха.
— Мы желаем знать, — сюзерен успел стать лицом к окну, — что означает выбор между мечом и ядом.
— Осужденный мог выбрать способ казни. — Кракл отвечал уверенно, так говорят лишь те, кто знает.
— Хорошо, — руки Альдо были сцеплены за спиной, — что значит «выбрать меч»?
— Это считалось более почетным, — барон явно не понимал, о чем идет речь, — эорий в присутствии свидетелей бросался на собственный меч.
— А если он не выбирал ничего? — продолжал расспрашивать Альдо. — Мы не желаем неожиданностей.
— Такое было только раз, — Кракл сосредоточенно свел брови, — только раз…
— Сициний Батиат в 15 году Круга Волн, — подсказал Фанч-Джаррик. — Он испугался, и Манлий Ферра довел казнь до конца. Тогда же в кодекс Доминика вписали, что эорий, отказавшийся от права на смерть от собственной руки, умирает от чужой. В некотором смысле это стало возвращением к более ранним законам, когда род смерти соотносился с Домом, из которого вышел обвиняемый. Преступники из Дома Волн подлежали отравлению, преступников из Дома Ветра пронзали стрелами, вассалов Молний казнили мечом, а Скал — копьем.
— Иными словами, во время действия кодекса обмануть правосудие пытался только Батиат?
— Во время царствования Эрнани Святого, — торопливо уточнил Кракл. — Но позже преступников все чаще казнили сначала гимнеты, а потом — палачи. Последним, пожелавшим умереть от собственной руки, был… был…
— Альбин Гариани, осужденный в 202 году Круга Волн, — не ударил в грязь лицом чиновник. — Казнь пришлось отменить до решения Эсперадора, так как конклав к тому времени объявил самоубийство грехом.
Альдо резко развернулся:
— Если герцога Алва приговорят к смерти, — глаза государя недобро сверкнули, — он сможет выбрать между ядом и мечом, если он откажется от своего права, то умрет как Повелитель Ветра. Мы сказали, а вы слышали.