Левий все-таки ударил! Пусть про Капотту вспомнила Катари, она не могла подсказать, что и как говорить. Вряд ли скромный книжник набрался смелости сыграть с королем даже по просьбе бывшей королевы. Другое дело, чувствуя за спиной кардинала… А Его Высокопреосвященство и впрямь последователь Адриана, сказавшего, что, если бой безнадежен, это не повод опускать оружие.
— Вы все сказали? — деревянным голосом осведомился супрем.
— Да, господин гуэций. — Капотта слегка поклонился то ли гуэцию, то ли подсудимому. Что ж, будь суд судом, а не мистерией с заведомым концом, слова сьентифика означали бы новое следствие.
— Высокий Суд выслушал Горацио Капотту и запомнил сказанное им. — Супрем умен, он смотрит не только на короля, но и на кардинала.
— Подсудимый, — подал признаки жизни Джаррик, — отвечайте, вы видели когда-либо этого человека?
— Не думаю, — объявил Ворон, даже не взглянувший на нежданного защитника.
— Вы хотите его о чем-то спросить?
— Не хочу.
— Вы доверяете его показаниям?
— Не меньше, чем прочим… Впрочем, и не больше.
Это было бы оскорблением, если б сьентифику не нужно было возвращаться домой. Сюзерен на месть свидетелям размениваться не станет, но вот судейские, чьи выдумки рассыпаются карточным домиком… Попросить Никола приглядеть? Закатные твари, скоро придется взять под охрану четверть Олларии…
— Высокий Суд спрашивает, кто еще имеет сказать нечто, имеющее непосредственное отношение к делу?
— Я прошу Высокий Суд выслушать мой рассказ. — Негромкий голос, стройная фигурка в сером. Монах-эсператист… Пьетро?!
— Как ваше имя? — Судебный пристав исполнял свои обязанности, остальное его не касалось. — И что вы имеете сообщить?