От смеха Даша, наконец, свалилась с кровати и села на полу, держась за голову.
— Ой, не могу больше… — простонала она, становясь снова грустной. — Ну почему мы не догадались, что Леша с ними заодно? Ведь они специально его в Абзаково позвали, чтобы нас потом на ту дачу заманить.
— Кстати, а зачем они нас туда заманивали? — вполне трезвым голосом спросил Полетаев. Даша покачала головой:
— Не меня. Тебя. Им нужен был ты.
— Точно, я, — согласился Полетаев. — А зачем?
— Да пес его знает…
— Так надо его спросить.
— Кого? — Даша икнула, — Пса?
— Какого пса? Лешу.
— А где ж его взять?
— Где, где… В этом клубе, конечно.
Даша посмотрела на полковника широко раскрытыми глазами. Внезапно из них хлынули слезы.
— Какой же ты умный, — сквозь слезы прошептала она. — Как я горжусь, что живу с тобой в одном городе!
Полетаев покачал пальцем, словно автомобиль дворником.
— Ты живешь в другом городе.
— Я перееду, — Даша всхлипнула.
— Не надо. — Полковник вдруг стал очень грустным. — Я того не стою…
Даша заплакала уже в голос.
Наутро болела голова. Даша с трудом приподнялась и, посмотрев на день за окном, со стоном повалилась обратно.
— Какой ужас, — хриплым басом выдохнула она и сразу же осеклась: ее испугал звук собственного голоса. — А-а-а… А-а-а… — снова попробовала Даша.
Вышло еще хуже.
— Слушай, Палыч, — окликнула она полковника, — кажется, я того… простудилась, слышишь, как хриплю? И горло болит.
— Ты его, наверное, спиртом сожгла, — пробасил откуда-то снизу еще более хриплый голос.
Даша огляделась. В комнате никого не было. Может это черти из преисподней взывают? Она нагнулась и посмотрела вниз. На полу, свернувшись калачиком, лежал Полетаев, и почему-то в одних трусах. Он выглядел очень несчастным.
— У тебя трусы… хорошие, — сказала Даша, желая его хоть как-то подбодрить.
— Спасибо.
— Почему я должна была сжечь горло спиртом? Полковник попробовал подняться.
— Наверное, потому что ты его пила.
— А где мы его взяли?
— Не знаю. — Полетаев зябко повел плечами. — Сначала мы пили коньяк, потом ты сказала, что тебя не забирает, и куда-то ушла. Вернулась с бутылкой, сказала, что это чистый спирт и его нельзя разбавлять.
— Ты уверен в этом? — Даша выглядела очень испуганной.
— Да. Ты говорила, что спирт — твой любимый напиток и ты никогда его не разбавляешь.
— Да я вообще его никогда не пила! — ужаснулась Даша.
— Я это понял… — полковник вздохнул, — …когда у тебя кожа на губах стала облезать, а ты стирала ее моей скатертью и уверяла, что это помада.
Даша осторожно потрогала губы. Они были распухшие и очень болели.