Второй задраили молча и пошли в кап. Там скинули роканы в гальюне.
— Вот и все дела, вожаковый, — он мне сказал. — Больше не предвидится. В порт отзовут.
— Думаешь?
— Ты пробоину-то видал?
— Снаружи.
— Пойди изнутри посмотри.
Мы сошли вниз и разошлись по кубрикам. В нашем — какое-то сонное царство было; не знаю, слыхали они удар или нет. Или на все уже было начхать, до того устали. По столу веером лежали карты и чей-то рокан, на полу — сапоги с портянками. Я пошел пробоину поглядеть.
На камбузе «юноша» возился у плиты, закладывал в нее лучины и газету.
— Полюбоваться пришел? Есть на что.
Люк в каптерку был отдраен. Я подошел заглянуть. Воды было на метр, в ней плавала щепа для растопки, ящики с макаронами, коровья нога, банки с конфитюром, — горестное зрелище, я вам скажу. Но главное-то — сама пробоина. Я все-таки не думал, что она такая огромная, жуткая, буквально сверху донизу. Сквозь нее было видно море — сизая штормовая волна. Чуть корма опускалась, оно вливалось, как в шлюз, хрипело и пенилось.
— Продукты-то можно бы выбрать, — сказал я «юноше».
— А на кой? Которые подмокли, их уже выкидывать надо. А банкам что сделается?
— И то верно.
— Каши насыпать?
— Насыпь немного.
— То-то мне не хотелось в эту экспедицию идти. Как чувствовал!
— Ты здесь был? — я спросил.
— А где ж. С бондарем беседовали. Как раз я в каптерку собирался лезть, и как меня кто надоумил — дай, думаю, сперва уголь поштываю, плиту распалю, а после уже за продуктами слазаю. А то б я сейчас там и плавал бы, ты подумай!
Он даже развеселился, что так вот вышло. Стал соответствующие случаи вспоминать. Как он, матросом, бочки с рыбой укладывал в трюме, и как одну бочку раскачало на цепи и стукнуло ребром об пиллерс,[50] а он как раз за этот пиллерс рукой держался. "Представляешь — на два сантиметра выше, и пальцев бы как не было. Так бы и остались в варежке!" А то еще другой случай был, на рефрижераторном, — там у них кладовщик в холодильнике заснул. Жарко было, они сардину промышляли под экватором, так он скинул сапоги и залез в холодильник освежиться. А его не заметили, задраили двери и пустили холод. Через пару часов хватились, а он уже мерзлый был, хоть ножовкой режь.
Я эту историю, правда, в другом варианте слышал. Будто бы не кладовщик, а кот полез — воровать сардины. Но ведь с кладовщиком-то — могло случиться! Так они, эти истории, и складываются.
— Ну, и как твое мнение, — я спросил, — отзовут?
— Ты еще сомневаешься?
Да, если бы такое на крейсере случилось, я бы еще сомневался. Но то ведь крейсер. Он с такой дырой не только что плавать обязан, а бой вести. Там бы ее даже в программу учений включили. А рыбакам и так мороки хватает. Значит, отплавали рейс. Денежки кой-какие получим, и баста. И привет морю.