— По волнам его курточка плавает.
Клавка взглянула испуганно — и меня как по сердцу резануло: так она быстро побелела, вскинула руки к груди.
— Да не сообщали же… Типун тебе на язык!
Дрифтер уж не рад был, что так сказал.
— Погоди, груди-то не сминай, никто у нас не утоп. Сень, ты где? Ну-ка, выходи там. Выходи, когда баба требует.
Бичи меня вытолкнули вперед.
Клавка смотрела на меня и молчала. Клавкино лицо, такое ясное, опять порозовело, но отчего-то она вдруг поежилась и обняла себя за локти — как в тот раз, на палубе.
— А чего же вы тут стоите? — спросила. — Вахтенный, ты почему их здесь томишь? Они же со «Скакуна» ребята.
— Ну, Клавочка, — вахтенный малость подрастерялся, — это же на них не написано… Представители от команды должны быть, безусловно. Но не в таком же виде.
— А какой ты еще хотел — от героев моря? Да пропусти, я их в уголке посажу.
— Ну, Клавочка… На твою ответственность.
— На мою, конечно, на чью же еще. Ступайте, ребята, — она их подталкивала в плечи, — ступайте.
Бичи повалили в зал. Но меня он все-таки задержал, вахтенный.
— А вата-то, — говорит, — зачем? — Выдернул из меня клок и показал ей. — Зашить нельзя? И был бы герой как герой.
— Да, это не годится. — Клавка кинула руку к груди, поискала иголку, но не нашла, потащила меня за рукав. — Пойдем, зашью тебя.
Навстречу нам уже какое-то начальство шло, с четырьмя шевронами. Граков прошел — опять меня не заметил, за ним кеп и штурмана. Третий всю Клавку обсосал глазами снизу доверху и покачал мне головой. Еще второй механик наш прошел и боцман с Митрохиным — все прикостюмленные. Вот, значит, наши представители…
Мы сошли вниз — еще на несколько палуб, пошли по такому же коридору, только с зеленым ковром. Клавка выпустила мой рукав и взяла за руку.
— Холодная, — она вдруг остановилась. — Слушай, ты, может, в душ хочешь? Я тебя сведу. Погреешься, пока зашью. Что-то ты у меня совсем холодный.
— Да хорошо бы.
— Ну, чего же лучше!
Из душа какое-то ржанье доносилось. Клавка постучала в дверь туфлей ответа никакого, сплошное ржанье.
— Ну, да, — сказала Клавка, — жеребцы парятся, это надолго. Лучше я тебя в женский устрою, там-то сейчас никого.
— Да ну его, в женский…
— Пойдем! — опять она меня тащила. — Держись за Клавку, не пропадешь.
По дороге споткнулась, стала поправлять чулок. Я ее поддерживал за локоть.
— Ну, и когда ты меня держишь, — улыбнулась, — это тоже, представь себе, приятно.
В женском, и правда, никого не оказалось. Клавка — опять же туфлей откинула дверь, втолкнула меня.
— Мойся тут смело, никто не сунется. Успеешь еще, к самому интересному.