— Какая? — «маркони» спросил с ужасом. — Елки зеленые, выпало начисто!
— Ах, выпало! Чем у тебя голова занята, позволь узнать? что ты два слова не мог отбить — в день рождения моей мамы! Которая, кстати, столько для тебя сделала. Мне все говорят, все говорят: "Твой Андрей — такая cвинья, совершенно равнодушный человек!"
Муторно мне стало. Тут действительно напозволяешься — хоть кусок жизни урвешь. Я вперед ушел, пока они не передрались.
К Сереге сразу трое явились — ну до чего ж одинаковые! Такие матрешки кругломорденькие — в бурках все, в коротких пальтишках, волосы у всех красно-рыженькие, с пышными начесами, платки в горошек, как кровельки с высоким коньком. Удивительно, как он их различал.
— Ну, как ты там, Зиночка? — спрашивал тягучим голосом. — Как ты там, Аллочка, Кирочка?
Они только фыркали да хихикали. Не ссорились между собой, однако. Даже ухитрялись виснуть на нем по очереди.
От стенки пакгауза, из тени, вышла под фонарь фигурка. Постояла робко, шагнула к нам навстречу. Но близко постеснялась подойти, стояла, мучила ворот пальтишка.
— Моя дожидается, — Шурка узнал. — Ну, подойди, не съем.
Она к нему подошла на шаг и заплакала.
— Шурик…
— Ну, что? Ну, не повезло нам.
— Что значит "не повезло"? Ты же умереть мог, Шурик.
— Мало ли что. Не умер же.
— А ты думаешь — я бы жива тогда осталась? Я бы тут же на себя руки…
Шурка ее взял за плечо, сказал нам:
— Вы, ребята, идите. Я ее успокою.
Так вышло, что с Шуркой мы попрощались с первым. Мы помахали Шурке и его жене:
— Встретимся в «Арктике»!
— Как закон, бичи. К восьми будем.
Мы пошли дальше — по грязному снегу, между цехами коптильни и складами. Наперерез нам локомотив тащил платформы с обмерзшими бортами. Мы встали, чтоб его пропустить, опять сгрудились в толпу. Но вдруг он застопорил перед нами, сцепка загрохотала в конец состава. Из будки выглянул машинист беловолосый, с шалыми глазами, кепка прилипла к затылку. Коля его звали, известный нам человек. И нас он знал, некоторых.,
— Чудно мне, — сказал Коля. — Серегу вижу со «Скакуна». Месяца не прошло, как я тебя провожал. Или чего случилось?
— А ты не знаешь?
— Не слыхал. Проморгал новеллу. А в чем суть?
— Да так. Не повезло нам.
— Понятно, — сказал Коля. — Живы-то все?
— Все.
— А за груз, хоть за один-то, получите?
— За один и получим.
— Так чего вы огорчаетесь? Вы не огорчайтесь, ребята.
Мы сказали Коле:
— Ну, проезжай. Нас еще дома ждут.
Коля подумал, снял кепку и снова ее надел.
— Не могу, ребята, перед вами. Порожние везу. Лучше-ка я назад сдам.
И вправду сдал. И мы перешагнули через рельсы.