— Это мистер Вэбстер? — спросила она.
— Мисс Дин? Говорит Вэбстер, — ответил голос, звучавший немного глуше, но так же энергично и властно. — Вы никому не сообщали о том, о чем мы говорили сегодня утром?
— Нет, конечно.
— Прекрасно. Не знаю, как вы на это посмотрите, но я кое-что разузнал, взвесил, подумал и решил не ворошить это дело. Да, есть много подозрительных моментов, но прямых доказательств нет.
— Доктор тоже так говорил, — пробормотала Нора.
— Вот именно. Я думаю, что не следует трубить на весь свет о загадочной смерти моей бедной сестры, не имея неопровержимых улик. Как адвокат могу сказать, что еще неизвестно, каков был бы приговор суда присяжных. Возможно, мое решение не вмешиваться в эту историю вас разочарует, но думаю, что судебное разбирательство может повредить вам самой. Вас могут обвинить в том, что вы не оставались все время с больной, как это обязана делать сиделка.
— Я тоже об этом думала, — тихо сказала Нора, оглядываясь по сторонам в уверенности, что Грейс Веймут подслушивает за дверью. — Я заснула, потому что мне подсыпали в чай какую-то гадость.
— Но это не доказано, не так ли? — Голос в трубке зазвучал резче.
— Да…
— И следствие может прийти к выводу, что это — ваша выдумка, чтобы оправдать собственный промах. Ясно одно: вы бросили больную и отправились спать.
— Да, я понимаю. Так можно подумать.
— Я тоже оказываюсь в неприятном положении. Можно предположить, что я хочу обвинить своего родственника с целью присвоить наследство моей сестры.
— Ой! Правда? Я не сообразила…
— В этом вся загвоздка. — Вэбстер теперь произносил слова зло и отрывисто, словно раскаиваясь, что наговорил лишнего. — В общем, любое официальное заявление, с моей или вашей стороны, нам только навредит. Самое лучшее — поменьше вспоминать и говорить о случившемся.
— Можете не беспокоиться, — ответила Нора, немного обескураженная твердым, напористым голосом Вэбстера.
— Хочу еще раз вас предупредить: постарайтесь избегать всех разговоров на эту тему. Если начнется следствие — вы можете оказаться на скамье подсудимых. К тому же вы почему-то не заявили о своих подозрениях немедленно, сразу же. Понимаете? Это тоже бросает на вас тень. Или вы намеренно так поступили?
— Я? Нет, что вы… — уныло возразила Нора. Ей почему-то подумалось, что Эдель правильно сделала, навсегда покинув этих жестокосердных и себялюбивых мужчин — мужа и брата. — Теперь, наверное, мне надо известить директрису, — добавила она задумчиво.
— О чем известить?
— Вы просили меня не говорить ей, что я освободилась, пока не будете знать, не понадоблюсь ли я вам. Теперь уже нет смысла об этом умалчивать.