Наконец прошли последние льдины, и впервые за полгода Харниш увидел чистую воду. Он знал, что ледоход не кончился, торосы в верховьях в любую минуту могли сорваться с места и двинуться вниз по реке, но положение было отчаянное, нужда заставляла действовать немедля. Элия так ослабел, что мог умереть с минуты на минуту, и сам он далеко не был уверен, хватит ли у него сил спустить лодку на воду. Оставалось одно — пойти на риск. Если дожидаться второго ледохода, Элия наверняка умрет, а скорее всего — они умрут оба. Если же он сумеет спустить лодку, если опередит второй ледоход, если их не затрет льдинами с верхнего течения Юкона, если ему повезет и в этом и еще во многом другом, тогда они доберутся до Шестидесятой Мили и будут спасены, если — опять-таки если — у него достанет сил причалить на Шестидесятой Миле.
Он принялся за дело. Ледяная стена возвышалась на пять футов над тем местом, где стояла лодка. Прежде всего он разыскал удобный спуск: пройдя несколько шагов, он увидел льдину, которая достигала до верха стены и отлого спускалась к реке. Промучившись целый час, он подтащил туда лодку. Его тошнило от слабости, и временами ему казалось, что он слепнет: он ничего не видел, в глазах плясали световые пятна и точки, словно их засыпало алмазной пылью; сердце колотилось у самого горла, дыхание перехватывало. Элия не подавал признаков жизни; он лежал не шевелясь, с закрытыми глазами. Харниш один сражался с судьбой. В конце концов после нечеловеческих усилий он прочно установил лодку на верху ледяной стены; не удержавшись на ногах, он упал на колени и ползком начал перетаскивать в лодку одеяло, ружье и ведерко. Топор он бросил. Ради него пришлось бы еще раз проползти двадцать футов туда и обратно, а Харниш хорошо знал, что если топор и понадобится, то некому будет действовать им.
Харниш и не подозревал, как трудно будет перетащить Элию в лодку. Дюйм за дюймом, с частыми передышками, он поволок его по земле и по осколкам льда к борту лодки. Но положить его в лодку ему не удалось. Будь это неподвижный груз такого же веса и объема, его куда легче было бы поднять, чем обмякшее тело, Элии. Харниш не мог справиться с этим живым грузом потому, что он провисал в середине, как полупустой мешок с зерном. Харниш, стоя в лодке, тщетно пытался втащить туда товарища. Все, чего он добился, — это приподнять над бортом голову и плечи Элии. Но когда он отпустил его, чтобы перехватить ниже, Элия опять соскользнул на лед.
С отчаяния Харниш прибег к крайнему средству. Он ударил Элию по лицу.