— Замечательно. Вы оказались деловым партнером. Впрочем, я и не сомневался в этом.
— Приятно слышать. Но, тем не менее, вы остаетесь для меня инкогнито, а это уже не партнерство. Я предлагаю обменяться послами. С вами будет работать мой человек. Женщина. Русская. Очень неглупая дама, имеющая нужные связи. Можете ею располагать и использовать, как сочтете нужным. Она будет моими глазами в вашем лагере. Единственная информация, которую ей не надо знать, — это имена и адреса владельцев раритетов. Вы можете прислать в мой лагерь своего человека, и он будет в курсе всех дел, кроме имен покупателей. Что скажете?
— Я не возражаю. Моего представителя у вас не будет, а с вашим готов сотрудничать.
Марлен Йордан позвонила в колокольчик, и в кабинет вошла высокая женщина лет сорока пяти с вызывающей внешностью престарелой проститутки, но очень выразительными и умными глазами. Ее наряд казался вычурным и безвкусным. Возможно, она пыталась ввести в заблуждение, прячась за ним, как паяц под слоем грима. Пусть даже так. Есть вещи куда важнее шпионок на своем поле. Если дело поставлено правильно, то соглядатаи не могут быть помехой.
— Позвольте представить вам мою русскую подругу, которой я обязана многим, если не жизнью, — сказала фрау Йордан. — Алина Адамовна Рудецкая.
Гость встал и поцеловал даме руку.
— В Москву полетим одним рейсом. После того как мы пришли к общему соглашению, не считаю нужным скрывать свое имя.
И он назвал очередной псевдоним.
Санкт-Петербург
Май 2003 года
Кабинеты, кабинеты, уже поднадоевшие. В Париже, в готических дворцах Германии, на окраине далекого Новосибирска, потом в ресторане захудалого Зареченска. Все такие разные, как и их хозяева. Вот и опять кабинет. Портреты российских императоров и полководцев, стеллажи с книгами, манекены, разодетые в кафтаны с золотым шитьем, обвешанные орденами и оружием восемнадцатого века.
Хозяин кабинета — сутуловатый немолодой уже человек в очках, сдвинутых на лоб, — достал из сейфа кортик и положил на стол.
— Это оригинал. Он принадлежал адмиралу Сенявину. Уникальная вещь.
— Хотите сделать копию?
— Времени не хватит. Хозяин дал мне его на несколько дней на реставрацию. Размеры я снял, фотографии сделал, но работа над таким раритетом требует, чтобы оригинал был постоянно под рукой. Да и некому его продать. Потомки Сенявина разорились, никто из них с сундуками, набитыми золотом, за границу не уехал. Обнищавшее дворянство. Если отпрыски прославленного адмирала и дожили до наших дней, то работают на полях разорившихся колхозов либо клерками в бюрократических конторах.