— Верно, в городе можно забыть, что бывает такое, — хмыкнул Глеб. Недобрая минута прошла, точно лопнул и рассосался гнойник; ему было хорошо лежать рядом с Ниной и глядеть на одинокую цыганскую звезду Сантелу. — Я ведь тоже, помню, ездил когда-то в ночное. Картошку в золе пекли.
— А я помню, как на костре пекли мамалыгу с салом.
— Ишь… с салом. Вы, я смотрю, неплохо там питались. А из лебеды суп едала?
— Из крапивы ела.
— Суп еще хорош из заячьей капусты, — заметил голос Анфисы Власовны.
— И из черепахи, — вставила баронесса.
— Из крапивы и хлеб неплохой.
— А лепешки желудевые?
— И кофе, — вставила баронесса.
— Колобашки из куглины, — наперебой вспоминали они вчетвером, вдохновленные темой, внезапно общей и бесспорной для всех.
— Пареная каша из дягиля.
— И из крапивы.
— Про крапиву уже говорили, Регина Адольфовна.
— Вы всегда не даете мне слова сказать, — оскорбленно заныла баронесса. — Как будто вы одни голодали.
— А вы, что ли, голодали?
— Да я, если хотите знать, однажды неделю ничего не ела. Пришел врач, идиот, прописал мне для аппетита мышьяк и горчишники по пять минут. Но я еще с ума не сошла, чтобы есть мышьяк, я была в здравом уме и твердой памяти. Я ему сказала: доктор, мне от голода лучше всего помогает колбаса. И шоколадные конфеты. Или хотя бы безе…
— Тс-с, — сказал вдруг голос Анфисы Власовны, и все замолчали.
— Кажется, мама? — прислушалась Нина.
— Показалось, — дала отбой старуха. — Так вы что-то хотели сказать, Регина Адольфовна?
— Я? — испугалась баронесса. — Это вы что-то хотели сказать.
— Не помню. А на чем мы остановились?
— На безе.
— Да. Моя кухарка прекрасно делала безе. У меня были две кухарки, белая и черная. Очень порядочные женщины, сейчас таких нет. И они так пекли безе — я была от него без ума.
— Позвольте, Анфиса Власовна, — робко вставила баронесса, — про безе — это должны быть мои слова.
— Почему это ваши?
— Да потому что мои!
— Да почему это ваши?
— Да потому что мои! Вы всегда все присваиваете, Анфиса Власовна, а сами хоть знаете, что такое безе?
— Почему ж это не знаю?
— Ну что, скажите, что? Может, думаете, это тот, который написал оперу «Кармен»?
Тут раздался странный взвизгивающий звук, и Скворцов не сразу понял, что это смеется маленький шарло; смех его был похож на долгий колесный скрип. Вслед за ним захохотала баронесса — заливистым торжествующим хохотом; смех ее перемежался с карличьим повизгиванием песика, они заражались друг от друга весельем и никак не могли остановиться.
— Регина Адольфовна, — ледяным голосом попыталась прервать их Анфиса Власовна, но вызвала лишь еще больший приступ хохота. — Регина Адольфовна, — вынуждена была она повысить голос. — Регина Адольфовна, — в третий раз повторила она, — кто у нас гегемон?