— Переодевайся, стажёр. Сам пользуюсь, и вам рекомендую.
Хип быстро переоблачилась. «Кольчуга» пришлась впору, и я невольно залюбовался ученицей. Настоящая матёрая сталкерша получилась, хоть сейчас в Зону отправляй тушканов пугать. Старый «свободовский» комбинезон я уложил в коробку и поставил её на место.
— Скажешь, что так и было. Поймут. Ругать не будут, — я вложил под картонный лист упаковки листочек с запиской «здесь был Лунь». Подставлять лаборантку всё-таки не хотелось.
Мария Александровна печально кивнула.
— Вы сталкеры, да? — вяло поинтересовалась она. — Те ненормальные, что в Зону ходят? Я так и поняла сразу…
— Да, мы именно те ненормальные, — я обернулся. — Те, благодаря которым ты получаешь хорошую зарплату на тёпленькой и непыльной работёнке. Благодаря которым Зону видишь на картинках и по телевизору. Идём, стажёр.
Ух, как же мне хотелось врезать по мышиной лаборантской мордочке за то презрение и даже брезгливость в выражениях и жестах. Потому и лишнего наговорил. Никогда не считай чужие деньги, не ругай чужую работу…
— Ну, как? — спросил я у Хип, когда мы уже вышли на улицу.
— Класс! Лунь, офигительно! — Стажёр притопнула ботинками, взмахнула руками, захрустела «репейниками» многочисленных карманов разгрузочного жилета. — Рюкзак как влитой! Удобно то как! Слушай, а я с этими кирзачами намучилась…
— Владей.
— Лунь… тут хватит за всё? — Хип выволокла из кармана свой гонорар. — Если нет, то я потом ещё…
— Отставить. Возьми себе, на карман, так сказать. Деньги за самую первую ходку стажёр тратит лично. Традиция. Дальше бюджет совместный.
— Теперь куда?
— Теперь, подруга, домой. Поспать минуток шестьсот, а потом ещё столько же, предварительно хорошенько заправившись горячей картошкой с маслом, селёдочкой и луком. Мы, собственно, уже почти пришли.
Корпус номер четыре ничем не отличался от двух десятков прочих, похожих друг на друга как две капли воды, панельных трёхэтажек. Серое здание имело три этажа, три подъезда и, соответственно, тридцать шесть квартир. Четвёртый корпус неофициально назывался «сталкерским» и наполовину пустовал — кто-то не вернулся из Зоны, а кого-то, ещё и не помышляющего о сталкерской доле, ждали необжитые двухкомнатные берлоги. Казённые, в мелкий горошек, нейтральные обои, классическая ДСПшная мебель студенческой общаги, кухня с электроплитой и совмещённый санузел — обстановка тоже не отличалась разнообразием. Мой главный схрон располагался на третьем этаже. Там мне предстояло отдохнуть и приготовиться к очередному рейду.
— Располагайся, — я открыл дверь и щёлкнул выключателем, после чего сбросил рюкзак на пол и, не снимая комбеза, прошёл на балкон. Постоять минут десять, подышать никотином и посмотреть на ночной Чернобыль-7. С балкона был виден почти весь невеликий научный городок: ровные ряды домов, громадина НИИ в полукилометре, точнее, только первый корпус, физический, биологи дальше, за ним, и светлая лента Периметра с огоньками на вышках. Поблёскивает иллюминация на Баре, горит красным угольком стометровая мачта связи, тускло светят окна домов. Мирный такой, обычный городок, если не считать только что раскатившейся эхом короткой очереди «Корда», засекли военные кого-то там, за спиралями «колючки». И дальше, за постами, бесконечные километры Зоны, десятки бывших городков и сотни брошенных деревень, Припять, леса и пустоши, болота и овраги. Не скучай, родимая. Скоро встретимся.