— Эй, притормози! Ты чего?..
Лэри остановился так резко, что Конь налетел на него, и оба чуть не упали.
— У меня теперь свой личный Фазан, — объяснил Лэри с отвращением. — Чего мне их у первой высматривать? Как ни войдешь в спальню — он уже там. Разъезжает, как хозяин. От этого чокнуться можно.
Конь сделал скорбное лицо:
— Ясное дело, можно.
На Перекрестке Лэри плюхнулся на диван и сковырнул с каблука жвачку. Конь пристроился рядом, вытянув тонкие, паучьи ноги. Лэри покосился на него, мимолетно ужаснувшись: «И я такой же тощий? Похожий на метлу?»
Не подозревая о нехороших мыслях друга, Конь с комфортом развалился, откинувшись на спинку дивана.
— Он ползает, как кусок дерьма, — пожаловался Лэри. — То есть вообще никак. Смотреть противно. Вот спрашивается, почему я должен все время смотреть на такое и мучиться?
— Балованный ты, — вздохнул Конь. — Ваши колясники — не колясники, а черти какие-то. Пожил бы у нас в Гнезде…
Проблемы Гнезда Лэри не трогали. Его расстраивало нежелание Коня понять простые вещи. И посочувствовать.
— Конь, — сказал он. — Ты все понимаешь. Только не хочешь. Добыча Лога не должна разъезжать по его логову.
Сказав это, он тут же усомнился. Логово Лога? По идее, у Логов его не бывает. Потому что в своем логове Лог уже не Лог.
Запутавшись, Лэри мотнул головой.
— У меня из-за него какие-то особенные прыщи. Звери, а не прыщи. Это нервное.
Конь сочувственно крякнул. У Лэри все прыщи были особенные. Взрывы и воронки от взрывов, извергающиеся вулканы и кратеры вулканов. Что угодно, только не простые прыщи. Конь в прыщах разбирался, у него самого их было немало. Слегка помогали спиртовые примочки и совершенно не помогали мази, а Лэри не помогало ничего и никогда, потому что от взрывов на лице спасения не бывает. Конь осмотрел близлежащие кратеры, не заметил никаких перемен к худшему, но говорить об этом не стал.
— Я сегодня дал ему по морде, — сообщил Лэри безрадостно. — Утром.
Конь заерзал:
— И чего?
— Ничего, — передернулся Лэри. — Утерся.
— А остальные? — с интересом спросил Конь.
— Тоже ничего, — совсем с другой интонацией произнес Лэри.
— А повод?
— Он весь — один сплошной повод.
Они замолчали. Две длинные, тощие фигуры в черной коже сидели нога на ногу. Каждый покачивал в воздухе остроносым сапогом. Сзади их можно было бы перепутать, если бы не белая грива Коня, стянутая в хвост.
— Помпей сказал… — начал Конь осторожно.
— Пожалуйста, не надо, — скривился Лэри. — Знать не желаю, что он там сказал. Успеем еще наслушаться.
— Ты что имеешь в виду? — удивился Конь. — Что он сумеет? Не факт.