— Ну и видок, — криво усмехнулся Тревес, нажимая на кнопку электрозамка.
— Сэр, — произнес сержант, остановившись в дверном тамбуре.
— Входи, сержант, и своих воинов заводи. Хочу посмотреть, на что были потрачены деньги нашего босса, — разрешил Тревес, в его голосе отчетливо слышалась ирония.
Начальник отдела спецопераций взглянул на стоявших перед ним подчиненных.
— Сержант, дайте им стулья, а то они свалятся прямо здесь, — распорядился Тревес.
Когда коммандос уселись, начальник отдела долго их рассматривал, прислушиваясь к своим ощущениям. Тревес был неплохим психологом, от его пристального взгляда ничего не ускользало. Он часто видел ложь ещё до того, как её хотели сказать. Его аналитический мозг фиксировал все: расширение зрачков; слабое подергивание лицевых нервов; потоотделение, и множество других признаков. Он даже был способен почувствовать изменение пульса и температуру тела. За глаза подчиненные звали его не иначе, как ходячий детектор лжи. Сейчас, рассматривая сидевших перед ним коммандос, Тревес почувствовал, что солдаты, побывавшие во многих переделках, смертельно напуганы.
— Абдула, — приступил к допросу Тревес, — расскажи, что случилось?
— Сэр, я уже рассказывал сержанту, я… я не хочу говорить об это снова. Сэр, можно я не буду об этом говорить, — в глазах коммандос появились слезы. Страх настолько читался в его глазах, что казалось ещё немного и боец сорвется, начнет биться в истерике.
Тревес встал, подошел к шкафчику, достал оттуда железную флягу с французским коньяком тридцатилетней выдержки и налил его до краев в кофейную чашку.
— Пей, — приказал Тревес.
Коммандос бестолково вылупился на стоящего перед ним командира с чашкой. Его глаза стали ещё безумнее, в них осталось совсем немного здравого разума. Тонкая ниточка, которая связывала находящегося в шоке коммандос с реальностью, могла оборваться в любую секунду.
— Пей, это приказ! — рявкнул Тревес.
У коммандос сработал рефлекс, выработанный за многие годы службы, он схватил чашку и опрокинул её одним махом, даже не скривившись.
Тревес налил ещё одну чашку, протянул её солдату. Тот взял её и вновь выпил залпом.
— Говори, — приказал Тревес.
— Я, я, я не могу, — промямлил коммандос и шмыгнул носом. Истерика опять пыталась взять над солдатом власть.
Тревес резко ударил его по лицу, и солдат упал со стула.
— Встать, — жестко приказал Тревес. Пока коммандос подымался, налил ещё одну чашку. — Пей.
Солдат выпил чашку, но уже не так быстро. Хмель ослабил натянутые, как струны, нервы и признаки истерики отпустили его.