— Тогда давайте ваши паспорта, пойду улаживать формальности, — бодро произнес Кузьмин, вставая из-за стола.
— Не дам, — вдруг заупрямился Соколов — мне мама всегда говорила: «Отдашь свой паспорт за границей, станешь рабом».
— Андрей, не глупи, — одернул его Кузьмин. — Лучше иди, отдыхай, набирайся сил.
— Слушаюсь, мой повелитель, — подскочил Соловьев, — разрешите исполнять. Мага повело назад, и он едва не упал.
— Осторожней! — воскликнул Кузьмин, хватая Соловьева за локоть.
— Спокойно, — отталкивая руку, произнес Андрей, — всё под контролем. Пошел отдыхать, буду через три часа свежий, как огурчик.
Маг развернулся и нетвердой походкой направился в гостиницу.
— Может, я все-таки проконтролирую его, — смотря в след уходящему Соловьеву, озабоченно произнесла Аглая.
— Поверь мне, при желании он может протрезветь и через несколько минут, — уверил Кузьмин жену, — не раз это видел. Только он не хочет портить себе удовольствие.
— Какое это удовольствие, когда у тебя раскалывается голова, а во рту словно нагадили, — скривившись, произнесла Аглая, как будто сама испытывала в данный момент нечто подобное.
— Милая, мир полон извращенцев и это еще не самый худший из них, — картинно вздохнул Юрий. — У нас и без того много дел чтобы ещё няньками быть.
Неделя слета пролетела быстро. Технический персонал, который специально приехал для обслуживания дирижабля, валился с ног, бесконечно проверяя все крепления и узлы, готовя воздухоплан для гонок. Кузьмин даже отказался от традиционного парада воздухоплавателей, боясь не успеть. Единственный, кто не носился, как угорелый возле дирижабля, был Соловьев. Придя в себя после гулянки, он первым делом отправился в библиотеку местного университета и пропадал там два дня, приходя в номер лишь для того, чтобы переночевать. На третий день маг поднял Кузьмина в пять часов утра.
— Юра, я уезжаю, — заявил он без предисловий, едва Кузьмин открыл дверь, — к началу гонки вернусь.
Когда до Кузьмина дошло сказанное, Соловьев уже скрылся из виду.
— Как уезжаю, — ошеломленно произнес он и бросился за магом, как был, босиком.
Спустившись в холл, он не обнаружил там никого, кроме сонного портье.
— Простите, сейчас кто не выходил? — спросил Юрий на ломаном немецком.
Портье, не меняя позы, отрицательно помотал головой, но затем до него дошло, что перед ним клиент, он выпрямился, натягивая на помятое лицо улыбку.
— Извините, что вы хотели?
— Я спросить, выходить кто сейчас из гостиница? — повторил Кузьмин.
— Нет, никто. В течение часа в гостиницу никто не входил, ни выходил, — доложил портье.