Широкая спина Мартина загородила проем шкафа, а когда он обернулся, захлопнув перед тем дверцы, в руках его были светло-серый костюм, шляпа, галстук-бабочка, а также сорочка, комплект нижнего белья и коробка с туфлями.
Годар вскочил, как ужаленный, порываясь возразить, но Мартин смотрел на него с такой щемящей просьбой в глазах, так болезненно не желал отказа, выглядя утомленным неловкостью, даже постаревшим в одночасье, что Годар, обронив "Спасибо", поспешно освободил его руки, отступил на шаг и еще раз поблагодарил – одним взглядом: потеплевшим, признательным.
Он отметил, что Мартин, будучи выше его на полголовы, шире в плечах и стройней, должен отлично смотреться в мундире – лучше, чем кто-либо из сотенных командиров.
А тот тем временем снял со стены висевшую в ряду со шпагой и старинным пистолетом саблю и принялся счищать тряпочкой налет пыли с ножен.
– Работать над собой следует упорно, изо дня в день, – бодро пояснил он, кивнув на оружие, – вчера мы с приятелем фехтовали, а на сегодня я планировал визит в тир. Жаль, что у вас нет при себе -сабли, мы бы могли составить друг другу компанию. Кстати, все, что необходимо офицеру, можно приобрести в военном магазине у входа на Дворцовую площадь. Расходы иностранных и малоимущих ратников оплачивает казна. В королевстве своя валюта, не подлежащая обмену. Поэтому решать свои финансовые дела через департамент иностранных дел – необходимая формальность – и только. Но сегодня вам не придется утомлять себя хождением по нескольким адресам: я дам вам денег на форму.
– Нет, – твердо возразил Годар. – Я уже в порядке и отправляюсь в департамент сейчас же. Вот только переоденусь… Извините, что злоупотребил вашим гостеприимством. И еще мне очень жаль, да просто неудобно, черт побери, что в силу каког-то недоразумения честь служить в королевском войске выпала не вам, а мне. Думаю, эту ошибку я со временем проясню. Вчера в то мже департаменте я не смог ничего доказать.
– Пустяки, – весело прбасил Мартин, – я всегда успею занять в войске свое место. Лента зеленого цвета – фамильног цвета рода Аризонских – тому порукой.
Годар насторожился. Он почему-то представил Мартина Аризонского на месте своих товарищей – Ника или Давласа. Товарищ должен был погибнуть, или его должны были разжаловать, либо устранить как-нибудь еще. Не мог же в войске в тысячу ратников появиться одиннадцатый сотенный командир.
Однако лицо Мартина приобрело такое трогательно-печальное выражение, что он устыдился своих мыслей.
– В детстве я мечтал о белой ленте, – тихо проговорил он поглаживая в задумчивости саблю, вытянутую из ножен на треть, – но позже понял, что должен предпочесть фамильный цвет. Но все равно, в душе я – Белый витязь.