Нечувствительный к боли Рональд Нидерман, похожий на бронебойного робота, всю жизнь не любил темноту. Сколько он себя помнил, темнота всегда таила для него какую-то угрозу.
Он своими глазами видел живущие в темноте существа, и его постоянно подстерегал неописуемый ужас. И вот сейчас ужас обрел ясные очертания.
Девка, сидящая на полу, была покойницей. В этом не было никакого сомнения.
Он сам зарыл ее в могилу.
Следовательно, существо на полу было не живой девкой, а исчадием загробного мира, против которого бессильны человеческие руки и оружие.
Превращение из человека в мертвеца уже началось. Ее кожа стала чешуйчатой, как у ящерицы. Оскаленные зубы сделались острыми, как лезвие бритвы, чтобы вырывать ими клочья живого мяса. Изо рта высовывался и облизывал губы змеиный язык. На окровавленных пальцах отросли длинные, как клинки, заостренные когти. Он видел, как горели во тьме ее глаза. Он услышал ее глухое рычание и увидел, как она напрягла мускулы, чтобы броситься и разорвать ему глотку.
Он вдруг ясно и отчетливо увидел, что у нее сзади хвост, который извивается и яростно колотит по полу.
И тут она подняла пистолет и выстрелила. Пуля пролетела так близко от уха Нидермана, что он услышал свист поднятого ею ветра. Он увидел, как у нее изо рта вырвался ему навстречу язык пламени.
Это было уже слишком!
У него отшибло все мысли.
Он повернулся и помчался прочь что было духу. Она сделала еще один выстрел, на этот раз совсем мимо цели, но после этого выстрела у него словно выросли крылья. Будто лось, он одним прыжком перемахнул через забор и исчез во тьме в направлении проезжей дороги. Он несся, подгоняемый безотчетным страхом.
Лисбет изумленно смотрела ему вслед, пока он не исчез из глаз.
Она дотащилась до двери и выглянула в темноту, но его и след простыл. Залаченко наконец перестал орать, он лежал на полу и только постанывал. Она открыла пистолет и увидела, что в нем остался только один патрон. Она подумала, прострелить ему башку или нет, но потом напомнила себе, что в темноте где-то еще бегает Нидерман, так что последний патрон лучше было на всякий случай приберечь. Если он нападет на нее, против него, вероятно, будет мало одного патрона двадцать второго калибра. Но и это все-таки лучше, чем ничего.
Она с трудом встала, хромая, вышла из сарая и закрыла за собой дверь. Целых пять минут ей понадобилось, чтобы поставить на место засов. Шатаясь, она пересекла двор, зашла в дом и нашла телефон, который стоял в кухне. Она набрала номер, которым не пользовалась вот уже два года. Его не было дома. Заговорил автоответчик.