За бензином Лисбет нужно было идти на скотный двор, где стояли машины. Тяжело дыша, она села, прислонившись к колоде для рубки дров. Надо передохнуть. Она просидела всего несколько минут, когда услышала приближающиеся к сараю неровные шаги Залаченко.
В темноте к северу от Мелльбю Микаэль ошибся поворотом. Вместо того чтобы свернуть на Носсебру, он продолжал ехать на север и обнаружил свою ошибку, только когда доехал до Трёчёрна. Он остановился и сверился с атласом.
Выругавшись, он повернул на юг и поехал обратно в Носсебру.
За секунду до того, как Александр Залаченко вошел в дровяной сарай, Лисбет Саландер схватила правой рукой топор с колоды. У нее не было сил занести оружие над головой, но она, держа его в одной руке, сделала замах снизу вверх и, опираясь на здоровую ногу, развернулась всем корпусом.
Едва Залаченко успел нажать на выключатель, как в тот же миг лезвие топора ударило ему в лицо, рассекло правую щеку и вонзилось на несколько миллиметров в лобную кость. Он даже не успел понять, что произошло, но в следующий миг его мозг опознал боль и он издал дикий крик.
Рональд Нидерман рывком пробудился от сна и, ничего не понимая, подскочил на диване. Он услышал вой, который в первый момент показался ему нечеловеческим. Вой доносился со двора. Затем он понял, что это кричит Залаченко, и поспешно вскочил на ноги.
Лисбет Саландер снова взмахнула топором, но тело ее не послушалось. Она собиралась занести топор выше и обрушить его на голову отца, но ее силы уже истощились, и она попала не туда, куда метила, а под коленку. Однако под действием силы тяжести лезвие вошло так глубоко, что топор застрял там и вырвался из ее руки, когда Залаченко ничком упал на пол. Он непрерывно орал.
Она наклонилась, чтобы снова взяться за топор. Пол под ней покачнулся, мозг точно пронзила молния. Ей пришлось сесть. Она протянула руку и ощупала карманы его куртки. В правом кармане у него по-прежнему лежал пистолет. Она сосредоточила взгляд, надпись на пистолете расплывалась перед глазами.
Браунинг калибра 22.
Жалкий скаутский пистолет.
Вот почему она осталась жива. Пуля из «ЗИГ-Зауэра» или из другого пистолета более крупного калибра пробила бы ее черепушку насквозь, оставив огромную дырку.
В тот момент, когда она формулировала для себя эту мысль, послышались шаги проснувшегося Нидермана. Фигура великана заполнила весь дверной проем. Он застыл на пороге, уставясь на нее широко открытыми, ничего не понимающими глазами. Залаченко дико орал. Его лицо превратилось в кровавую маску. Под коленкой у него торчал застрявший в ноге топор. Перед ним сидела на полу грязная и окровавленная Лисбет. Вид у нее был, будто она явилась из фильма ужасов того сорта, каких больше чем достаточно насмотрелся в свое время Нидерман.