— Варить долго, да и не поместится она в твой котелок, — надо все-таки держать себя в руках!
— А что тогда? — нет, он иногда бывает просто непроходимо туп.
И за что я его люблю? Что? Люблю? Э… спокойствие, только спокойствие!
— Зажарю! Кусочками!..
Фларимон видимо сообразил, что меня сейчас лучше не трогать и отстал.
— Ну… раз так… Пойду наберу еще воды и искупаюсь заодно, — беспечным тоном заявил Фларимон и, не долго думая, подхватив котелок, направился к ручейку.
— Там же воды по колено!
— А мне и этого хватит! — донеслось до меня уже из-за кустов.
Везет же некоторым… А я вот так не могу! Хотя купалась я, а не просто плескалась у воды, очень давно. Так… украл тот бандит меня… а еще три дня по лесу шастаю… Ого! Да я почти целую неделю не купалась! Мда, хорошо еще, что пиктоли не потеют (спасибо ящероподобной ипостаси!), а то б такой аромат от меня исходил… С другой стороны, белье же грязное, а в лесу чистое днем с огнем не найдешь. Вот и говори потом о романтике путешествий. Да какая тут, собственно говоря, романтика? Плестись по бездорожью, переползать овраги, проваливаясь в грязь едва ли не по уши, спать на холодной земле под пристальным вниманием всяческих насекомых, так и норовящих занять место под солнцем, точнее под одеждой, питаться практически подножным кормом, да еще и с нарушением режима (что-что, а вот прием пищи дома был строго по расписанию и рациону — папа всегда говорил: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу!», маман при этом добавляла: «Но человек себе и друг, и враг, так что ешьте все». Хотя на ужин мы все же никогда не объедались. А тут получается, что ем через раз, большую часть вечером: завтрак собирается по принципу «что осталось от ужина, да и некогда рассиживаться», обеда как такового и нет, зато на ужин целая церемония!), обрастать грязью дальше некуда, сменную одежду на все дни путешествия не наберешь и прочее, прочее, прочее — вот она, вся романтика дорог. Больше всего меня достает, иных слов и не найду — отсутствие возможности стать чистой. Мне, чтобы вымыться, нужна теплая вода, да настой чайного дерева, чтобы отмыть пыль, да отвар ромашки для волос, да большая льняная простынь, чтобы завернуться, но главное — полнейшее отсутствие наблюдателей. А тут куда не пойди, везде найдется желающий подсмотреть — даже птицы странно косятся! А вот Фларимону на все это видимо плевать, раз пошел к ручью плескаться. И почему я такая чистюля? Что же мне делать?.. Бедная я, горемычная-а-а! Может повыть на луну, пусть и не видно ее еще?