— А потом он написал ей записку: «Элен, я тебя люблю!» Все девчонки его за это прозвали Мишель-Вермишель. И ты так хочешь?
— Хочу, — хмуро сказал Гена.
Таня посмотрела на него высокомерно, встала и молча заковыляла прочь.
Некоторое время Гена смотрел ей вслед, потом пошел в другую сторону.
Но едва он отошел, как увидел перед собой трех ребят постарше. Один был длинный и говорил уже басом.
— Ну как мы покатались на конечках?
Другой тем временем лег ему сзади под ноги. Генку подбили, он полетел в снег, началась драка.
Таня уже подходила к ограде, собиралась перелезть, но обернулась на шум драки. Трое били Генку.
Она кубарем скатилась по бульварному откосу вниз.
— А, хулиганы!.. Сейчас получите! — визжала она, бросившись на мальчишек.
Кто-то тут же подсек ее по конькам, она упала, но снова бросилась на врагов.
— Бандиты несчастные!..
Ее снова отшвырнули в сторону, но она снова полезла в драку.
Бардуков, который стоял у дерева в, сторонке, испугался, что Таня его узнает, крикнул: «Атас!» — и убежал.
За ним пустились его друзья.
Гена поднялся, отряхнул снег и, ничего не сказав, ушел.
Заковыляла обратно и Таня.
Вдруг она остановилась: мимо шел Петя. В одной руке он нес две пары ботинок с коньками, другой рукой держал свою девушку за воротник. Наверно, ей это нравилось, потому что она смеялась. Таню они не заметили.
Спотыкаясь и скользя, она шла по мостовой к своему парадному.
— Девочка! — окликнули ее.
К ней поспешала старушка, для которой она ходила в магазин. Она несла сумку с продуктами. Старушка старалась ее догнать, но никак не могла, потому что боялась машин.
— Девочка, что же ты меня забыла? Что же ты не приходишь ко мне?
— Да некогда, бабушка, — остановилась Таня.
— Некогда? Как — некогда? Тебе поручили общественную работу — ее надо выполнять.
— Я уже. все выполнила, теперь гуляю, — сдерживая досаду, сказала Таня.
— Гуляю?.. Как — гуляю! — растерянно помаргивая, смотрела на нее старушка. — Гулять всякий может, делу время — потехе час, сделал дело — гуляй смело!..
И оттого что слова ее были так неубедительны, и оттого что она смотрела жалобно и беспомощно, Таня и разозлилась и пожалела старушку.
— Приду я, завтра же приду...
Она вошла в свой подъезд и стала подниматься по лестнице, стуча коньками и цепляясь за перила. Она опустилась на ступеньку и, прижавшись лицом к железным прутьям, горько, заходясь и постанывая, заплакала.
По лестнице спускалась женщина. Таня встала и, плача, пошла вверх.
— Кто это нас обидел? — умильно спросила женщина. — Почему мы плачем?
— Не ваше дело, — угрюмо ответила Таня.