— Это другое.
— Почему? Потому что мы были девочки-школьницы, одни на целом свете, а не сильные мужчины, как вы? — Она погрозила Трейсу пальцем. — Это не только половой шовинизм, но и неуважение к усопшим. Людям спокойнее, когда они знают, что после их смерти те, кого они любят, будут устроены. Уверена, вы задумывались о том, что следует сделать для Микки.
— Я уже перевел деньги его матери на его имя.
Конечно!
— Я уверена, она одобрила бы такой поступок.
— Да…
Микки уронил свою чашку, Трейс нагнулся и поднял ее. Когда он выпрямился, его плечи напряглись.
— Как это вы умудряетесь так глубоко заглядывать в меня?
— Я слушаю, — сказала она просто, парируя легкостью ответа его почти обвинительный тон. — Мама всегда говорила, что это такой дар. Талант слышать людей. Она считала, что он поможет мне стать хорошей учительницей. А в вас не так уж сложно заглянуть. — И пояснила с присущей ей откровенностью: — Вы — человек чести, и долг для вас превыше всего.
Он коротко кивнул, соглашаясь с таким суждением.
Ники понимала, что пора остановиться, но что-то повлекло ее дальше. Она хотела узнать о Трейсе больше, а такие моменты откровенности давали шанс, и она не в силах была его упустить.
— Вы хотите знать, что я на самом деле вижу? Из ваших мимолетных замечаний я поняла, что ваш брак не был удачным, но вас убивает мысль, что вы не смогли уберечь свою жену в этом жестоком мире. Вы не хотели иметь ребенка и не любите Микки, но он — ваш сын, и вы будете заботиться о нем, как только можете.
— Не продолжайте. — Трейс резко встал и начал прохаживаться взад-вперед. — Откуда вам все это известно? — спросил он, и холод его тона превратил июльский вечер в морозную ночь. — Изучали мои бумаги?
— Нет. Конечно нет. — Обиженная таким обвинением, Ники съежилась на стуле и скрестила руки на груди. — Вы же знаете, я бы никогда не стала лезть в ваши личные дела.
— Вы лезете в то, что вас не касается. — Он потер рукой шею. — Я никогда не говорю о своей жене. Так что же навело вас на подобные мысли?
Ники растерялась. Она не была готова к такой вспышке злости.
— Вы правы. Пора это прекратить. — Девушка повернулась к Микки — посмотреть, как он воспринимает происходящее, но мальчик, к счастью, спал, положив голову на руку. — Я унесу Микки в дом.
— Нет. — Трейс снова сел, подвинул стул ближе к столу и оперся на него локтями. — Ответьте на мой вопрос.
Дело зашло слишком далеко. Он расстроен. Ники хотела узнать о нем больше, может быть, немного встряхнуть его, но не до такой степени.
— Трейс, извините меня.
— Мне не нужны извинения. Мне нужен ответ.