За его спиной мало-помалу разгорался огонь; охваченные пламенем сучья начали потрескивать. Марион выпила чай, съела булочку и протянула руки к камину.
— Вы предположили, что брат Жиль мог рассказать мне эту историю… Вы его хорошо знаете?
Джо похрустел булочкой и вытер подбородок бумажной салфеткой.
— Да, мы двое — почти как эта старая скала. Так же давно и неподвижно торчим посреди бухты.
— Думаю, я ему совсем не понравилась, — призналась Марион.
— Не беспокойтесь на этот счет. Ему не нравится никто: ни вы, ни я, ни приезжие туристы. Любой, кто не имеет прямого отношения к Мон-Сен-Мишель. Если вы не родились здесь или где-нибудь поблизости, в его глазах вы паразит на теле «его» аббатства, таракан, способный лишь нанести вред наследию древних времен.
— Почему же тогда ему не нравитесь вы? Вы ведь поселились здесь задолго до его появления, разве нет?
— Задолго до брата Жиля? Нет, он приехал сюда на год раньше, чем я. Вместе с ним — сестра Люсия, вы наверняка обратили на нее внимание.
Марион вспомнила пожилую женщину, удивительно похожую на брата Жиля, такую же неразговорчивую и угрюмую.
— В самом деле…
— И с этого момента они — хранители духа Мон-Сен-Мишель, по крайней мере так они сами думают. — Джо тихо засмеялся.
— Брат Жиль и сестра Люсия, они… из одной семьи? — поинтересовалась Марион.
— Не знаю. Если посмотреть, какие оба желчные и недоверчивые, в это можно поверить. Мне никак не удается вспомнить, как они выглядели, когда были моложе. Стареть, дорогая моя, означает забывать или путать. У памяти уже не хватает сил на длительные путешествия во времени. Нам, старикам, остается лишь пережевывать то немногое, что еще осталось.
— На мой взгляд, вы выглядите изумительно для человека, ведущего подобные речи.
— Не доверяйте внешнему виду, Марион. А в моем случае — тем более.
Джо взял тарелку с булочками и протянул ей, угощая.
— Вы со всеми уже познакомились? — спросил старик.
— Да, со всеми, кого вы перечислили.
— Все они — славные люди.
— Мне тоже так показалось. В самом деле, любопытно, даже удивительно, что я в той или иной степени узнала каждого жителя этого… острова и за короткое время успела проникнуться расположением ко всем… Это я-то, по характеру обычно недоверчивая, если не сказать нелюдимая. Знаете, как ни глупо в этом признаваться, раньше я думала, что на одинокой скале, на таком островке, вдали от мира, пожелали бы жить только личности, вынужденные хранить самые зловещие тайны.
Джо свел ладони перед носом и, опершись подбородком на большие пальцы, уставился в огонь.
— У всех есть секреты, — заявил он, — у всех! И люди хранят их более или менее успешно. Их приводят сюда не секреты, а ответы. Женщины и мужчины живут здесь потому, что их душа подобна нашей горе. Их истинную сущность то скрывает туман, то освещают лучи солнца. Мы здесь потому, что состоим из воспоминаний, изменчивых, как приливы и отливы. Нет места, которое подошло бы нам лучше.