— Вы говорите только от своего имени?
— Нет, не думаю. Скорее, от всех жителей Мон-Сен-Мишель. — Джо погрозил ей пальцем и засмеялся. — Вижу, вы побледнели… Не бойтесь, это всего лишь метафора. Мон-Сен-Мишель вовсе не притон для меланхоликов. А мне… мне нравится расшифровывать суть людских душ. И конечно, я часто совершаю ошибки. — Над последней фразой он засмеялся еще громче. — Надеюсь, я вас не напугал?
— Нет, мне это на пользу. С тех пор как живу здесь, больше не вздрагиваю из-за любой ерунды.
— Правда? Это хорошо. В деревне полно необъяснимых звуков, особенно по ночам. А раз вы живете около…
— Меня не пугают звуки. Я боюсь шутников.
Джо нахмурился; Марион сглотнула слюну. Теперь она решилась, пути назад больше нет. Но этот старый человек внушал ей доверие.
— В день приезда я обнаружила у себя конверт, прямо в предоставленном мне доме: кому-то захотелось пошутить надо мной с помощью головоломки. Полагаю, это делалось с целью поприветствовать… и испытать меня.
— Испытать вас? Что заставляет вас так думать?
— В тексте какой-то недалекий шутник называл меня желанной гостьей и поздравлял с прибытием; при этом оставил письмо в моем доме. Чтобы найти истинного отправителя послания, мне следовало расшифровать код и прогуляться по Мон-Сен-Мишель.
Джо кивнул:
— Да, оригинально. А вы оказались достаточно проницательны, чтобы дойти до конца. Мои поздравления!
— Мне не оставалось ничего другого.
Минуту оба молчали; потом Марион поставила чашку и встала.
— Спасибо вам за все.
— Если позволите мне перефразировать послание вашего шутника, вы всегда будете желанной гостьей здесь, в моем доме. Теперь, когда вы знаете, где я живу, приходите ко мне, хотя бы иногда.
Попрощавшись, она вышла на улицу Гранд-рю, навстречу свежему ветру. По мостовой прошагала до маленькой лестницы, огибавшей приходскую церковь, миновала кладбище и оказалась у двери своего дома. По дороге думала о Джо: о его приятной внешности, лице, веселом и доверчивом, и о его возрасте. Не понимала, почему он вызвал у нее такую симпатию, — ведь ему по меньшей мере восемьдесят, хотя по манере держаться он выглядел лет на тридцать моложе.
Когда она повесила плащ в прихожей и включила свет в гостиной, ей потребовалось не больше пяти секунд, чтобы обнаружить пухлый конверт на диване, — он сразу бросался в глаза. Кто-то вновь грубо вторгся в ее жизнь.
Бумага такая же, на которой было написано первое послание. На этот раз внутри не оказалось головоломки — больше никаких игр. Послание не содержало ничего, кроме просьбы, почти предостережения: «Поскольку вы первая, кто за долгое время нанес нам визит, мне захотелось с вами поиграть. Сейчас я с удивлением обнаружил, что вы взяли нечто, принадлежащее мне. Этого наша маленькая игра никоим образом не предусматривала, потому что затевалась с единственной целью — немного поразвлечься. Но, едва начавшись, игра подошла к концу. Ибо, присвоив то, что принадлежит мне, вы оскорбили меня. Знаю, что вы этого не хотели, поэтому готов предать сей инцидент забвению при том непременном условии, что вы вернете мне мою собственность. Этим же вечером положите ее туда, где вы нашли послание с приветствием, — около башни Габриэль. И мы будем в расчете. Надеюсь стать вашим другом, как только наше маленькое недоразумение разрешится».