— Лорд Тарстон, дядя!
— Дармоеда привез, Тарстон?
В ответ Вит лишь поднял бровь.
— Как-как?
— Он имеет в виду камердинера, — пробормотала Мирабелла, чувствуя, что краснеет от стыда. «Что ж, это унизительно, — сказала она себе, — но все еще можно исправить. Пока».
— Я понял. — Вит обернулся на голос Эпперсли. — Так вышло, что я приехал один.
— Отлично! Не понадобится лишняя спальня!
— Меня устроит любая комната.
— Отлично! — На миг в дверях мелькнула плешивая макушка. — Проводи его наверх, девчонка! Что встала?
— Он всегда такой очаровательный? — спросил Вит, когда голова дяди снова исчезла за дверью кабинета.
— Не тебе судить его. Сам хорош: проник в дом обманом. — Было чертовски досадно заступаться за дядю, но лучше уж это, чем извиняться за его поведение.
— Он мог отказаться принять меня, — заметил Вит. — Я известил его о своем приезде еще вчера, и наши поместья находятся в пяти минутах езды друг от друга.
Она не знала, что на это ответить, поэтому промолчала и направилась наверх.
— Можешь сам отнести свои вещи или подождать, пока тебе их принесут. У слуг и без тебя сейчас дел невпроворот.
Он подхватил саквояж и поравнялся с ней на середине лестницы.
— Хочешь сказать, что в доме не хватает прислуги?
— Спроси у дяди, — предложила она, прекрасно зная, что он этого не сделает, чтобы не обидеть барона.
Мирабелла провела Вита в его комнату, которая располагалась в самом конце коридора. От спален других гостей ее отделяли чулан и две кладовые, но это была лучшая комната в доме. Другие приглашенные пренебрегли ее преимуществами из-за того, что ленились сделать несколько лишних шагов. Мирабелла открыла дверь и вошла в комнату, радуясь, что затхлый запах почти выветрился.
— Эти двери ведут на балкон. — Который, она была почти уверена, не рухнет под его весом. — Вещи можешь положить в этот комод. — Она заранее проверила все ящики. — Боюсь, что сонетки не работают. Если что-то понадобится, — «сам себе принесешь», подумала Мирабелла, — тебе придется разыскать служанку или лакея.
— Мирабелла… — Он протянул руку, чтобы коснуться ее, но она отшатнулась и открыла дверь.
— Ужин в половине девятого, — сказала она и вышла, искренне надеясь, что он останется в комнате до конца охотничьего пира. Или хотя бы до ужина.