– Сидоров, отставить! Обыскать его – и в обезъянник! – уверенный тон командира заставил небритого немного остыть. Сильные руки быстро обшмонали и разоружили Хантера, попутно ловко стянув с него ботинки с высоким берцем и кожаный плащ.
– Ребята, вы чего? Я вообще-то тут убийства расследую. Вы меня к начальнику проводите…
– Проводим, проводим… Он тоже в обезьяннике – трибунала ждет, – гоготнул небритый Сидоров, – И ты подождешь… сука.
Кто– то подтолкнул Хантера стволом в спину, и его проводили в тесную каморку, стены которой были окрашены в казенный зеленый цвет и поместили в зарешеченную ее половину, где уже находилось человек восемь, включая начальника станции.
Хантер примостился на краешке жесткой скамейки рядом с начальником, прислонился спиной к стене и шепотом поинтересовался:
– Егор Михайлович, что тут у вас такое?
– Переворот… Красные – они и раньше пропагандой занимались, а сегодня…
– Понятно. По идее, Комитет уже в курсе – и нас скоро вытащат.
– Я бы на твоем месте на Комитет особо не рассчитывал… – начальник не стал продолжать мысль, но Хантер его прекрасно понял. Он вытянул ноги, закрыл глаза и прислонил затылок к прохладной шершавой стене. Способности засыпать в любой обстановке он выработал еще во время службы в Корпусе морской пехоты США, и этот навык всегда помогал ему расслабиться и на время отключиться от проблем, которые он все равно не мог решить в данный момент.
7.
Москвин имел все основания быть довольным собой – его повстанцы заняли все три запланированные станции, а диверсанты – изолировали намеченную для следующей фазы операции «Комсомольскую», разобрав рельсы в нескольких перегонах и обрубив силовые кабели, питавшие освещение на некоторых станциях и в тоннелях. Пока все шло по плану – разведчики докладывали о том, что поднятые по тревоге Северный и Южный охранные батальоны так и не начали выдвижение, пока – как и надеялся Москвин – занял позиции только спецназ Мельнкиова. Только что сообщили, что в раскинутые сети попалась крупная рыба: сам заместитель Логинов и – это было выше всякого вероятия – Хантер, друг и правая рука полковника Мельникова.
При получившемся раскладе, даже несмотря на потенциальное превосходство Комитета, было о чем торговаться – а торг предстоял нешуточный, на кону стояли несколько станций. Конечно, Москвин не надеялся заполучить «Лубянку», но вот «Красные ворота» и «Комсомольскую» он выторговать рассчитывал, если повезет – то и «Чистые пруды».
– А впрочем, «Чистые пруды» мы поимеем чуть позже – через год или два. Главное – «Комсомольская», это даст нам свободу перемещений – хотя бы вдоль линии – вслух размышлял Москвин, отпивая из изящного бокала белое вино. Поставив бокал на стол, он нажал кнопку селектора.