Села в качестве базы существования феодалов в XI в. настолько были обычным явлением, настолько ценились землевладельцами, что лишение их приравнивалось, как мы уже видели, к потере источника жизни; иногда это бедствие сравнивается с бедствием потери любимых детей. Феодосии выразил эту мысль совершенно отчетливо: когда ему грозило заточение, он был совершенно спокоен и мотивировал свое состояние духа тем, что у него нет сильных привязанностей в мире ("еда ли детей отлучение или сел опечалует мя").
В рассказе о Печерском монастыре говорится о пожаловании монастырю князем Изяславом горы в то время, когда села у монастыря уже были; находим также известие о даче боярином Ефремом сел в монастырь.
Итак, для XI в. мы имеем достаточно убедительные сведения о церковном землевладении. Факты того же рода от XII в. значительно обильнее.
В, 1128–1132 гг. кн. Всеволод Владимирович пожаловал Юрьеву монастырю село "Буйце" "с данью, вирами и продажами".[161] Смоленский князь Ростислав Мстиславович дал в 1150 г. несколько сел Смоленской епископии.[162] Князь Ярополк в 1158 г. дал в монастырь волости Небльскую, Деревскую и Лучскую, а дочь его завещала туда же 5 сел с челядью.[163] Кн. Андрей Боголюбский заложил церковь во Владимире, между прочими дарами пожаловал ей "слободы, купленные с даньми и села лепшая",[164] в 1192 г. Варлаам Хутынский дал "св. Спасу землю, огород, ловища и пожни".[165]
Все эти факты, число которых можно несколько и умножить, говорят с несомненностью о том, что князья, бояре, церковь, т. е. правящие верхи славянского и не славянского общества, объединенного в X–XI вв. под гегемонией Киева, были связаны с землей, хотя богатели далеко не всегда от земли. Но, тем не менее, именно землевладение становилось все более и более важной базой, выделявшей эти верхи из массы; оно же давало возможность и иных всяких приобретений. Дальнейший рост землевладения шел по линии укрупнения землевладения, увеличения числа землевладельцев и изменения формы земельной докапиталистической ренты. В этом отношении XIII–XIV вв., конечно, сильно отличаются от X–XI. Меняется также и характер хозяйства и место земли в системе этого "хозяйства. Мы, нисколько не отрицая эволюции в этой области и всемерно ее подчеркивая, сейчас говорим лишь о фактах более ранних, с которыми не считаться нельзя.
Землю покупают, дарят, меняют. Она представляет несомненную ценность. И это обстоятельство нельзя забывать, несмотря на весь блеск золота, шелков, драгоценных камней и других "сокровищ", хранимых в кладовых у "сильных мира сего". В этом случае неизбежно приходят на память слова немецких послов, прибывших в 1075 г. к кн. Святославу, приведенные летописцем, правда, со специальным назначением, но тем не менее весьма характерные. Он "величался", показывая им свое богатство. "Они же видевше бесчисленное множество злата и серебра и паволоки реша: се ни в что же есть, се бо лежит мертво, сего суть кметье лучше; мужи бо се доищут и больше сего".