Следователь вздохнул и уткнулся в протокол, чтобы скрыть улыбку.
В квартире было многолюдно. Васин с экспертом-криминалистом склонились над трупом убитого телохранителя; менял лампочку в фотовспышке фотограф; два санитара с носилками ждали возле двери спальни, где лежал труп. Кроме нас с Кифарским и старшего наряда ППС лейтенанта Антипова милицию представляло еще человек восемь — начальник РУОП подполковник Демин вывел всех лишних за дверь.
Четырехкомнатная квартира улучшенной планировки, в которой жил Онуфриев, находилась в двухэтажном восьмиквартирном доме на улице Центральной. От картин на стенах (насколько я мог судить, весьма недешевых, хотя и не краденных из Третьяковки), канделябров, хрусталя и всевозможной аудиовидеоаппаратуры рябило в глазах. Под домом размещался гараж, где стояли натертые до блеска «мерседес-600» Онуфриева и прогулочная «пежо» его супруги Лидии Афанасьевны. Бизнесмену эти игрушки были без надобности — его возил личный шофер на служебной машине.
— Ну хорошо, — отложил ручку Володя Сумароков и придвинул стул к трясущейся туше, — давайте еще раз все по порядку. С самого утра. В восемь часов вы встали…
— В семь, — разлепил губы Онуфриев. — Я всегда встаю в семь. Умылся…
«Почистил зубы», — так и хотелось вставить мне, потому что я про все это слышал уже дважды.
— Почистил зубы, — заученно повторил Онуфриев.
Я отвернулся в сторону. В глазах Сумарокова тоже заплясали веселые чертики.
— Про туалет и велотренажер можно пропустить, — разрешил он. — Жена еще спала?
— Жена спала.
— А сын?
— Сын тоже спал. В понедельник он вернулся из Артека. Завтра я собирался отправить его к матери в Хобров.
— Вы поздно ложитесь?
— Обычно нет, часов в одиннадцать. А вчера мы были в ресторане…
— Все? И сын тоже?
— Нет, он оставался дома… вот с ним, — покосился Онуфриев на дверной проем спальни, где лежал мертвый телохранитель, и позеленел.
Володя посмотрел на Васина, тот кивнул: «У нас все».
— Выносите, — распорядился Сумароков и, когда санитары вошли в спальню, спросил у хозяина: — Борис Ильич, у вас есть кофе?
— Что? — испугался тот.
— Кофе? В зернах?
— Нет… да, есть… то есть не знаю.
— Давайте пройдем на кухню, там и продолжим.
Я помог туше оторваться от дивана, на котором осталось мокрое пятно.
В одном из навесных ящиков на отделанной красным деревом кухне оказался-таки кофе «арабика» в высокой жестяной банке. Краем уха слушая затянувшийся разговор следователя с потерпевшим, я принялся за дело.
— В каком же ресторане вы были?
— Это что, важно?
— Странно, Борис Ильич. Про то, что вы почистили зубы и сходили в туалет, вы упомянуть не забыли, очевидно, считая, что это важно.