Еще ему не дает покоя вопрос: отчего голос отца стал таким дребезжащим? Он помнит, как сидел на руках у бабушки и смотрел, как отец командовал новобранцами. Впрочем, покомандовать ему удавалось нечасто.
Тогда рекрутов набирали два раза в год. Отец занимался с ними начальной подготовкой: учил маршировать, держать шаг, обращаться с оружием… Отдавая приказания, он орал и ревел как бык. Правда, понаблюдать за таким процессом можно было только в хорошую погоду.
В дождливые дни учения проводились в зале. Молодой человек вспомнил, как отец интересовался погодой накануне занятий. Но даже в плохую погоду бабушка приводила его в парк, где находилось караульное помещение. А теперь этот поистине громоподобный голос как-то съежился и потускнел…
«Ты знаешь, может, у твоего отца ревматизм? — сказала однажды жена. — Мне сосед говорил, что от этого и голос теряют». Он тогда ответил, что отец потерял голос из-за того, что слишком много орал за годы службы. Он не мог тихо разговаривать… Как бы ему хотелось сейчас услышать повелительный окрик отца: «Эй, вы, сборище болванов! На праздник ша-агом арш!!!»
— Вы, папа, что-то говорили про цирк. Это сын вам сказал?
— А, ты всегда не в курсе… Я сегодня утром видел афишу. Там, у старого кинозала, где теперь проводят собрания. Ну, знаешь? Там недалеко стоит афишная тумба; мы с внуком гуляли… впрочем, сегодня он слушался… ну так вот, мы с ним гуляли и увидели объявление. У него аж глаза загорелись: «Дедушка, что это такое?» Он же ни разу в жизни не был в цирке.
— Ну, цена, наверно, будет… Когда это к нам цирк приезжал?
— Последний раз… Нет, даже не припомню.
— А ты уверен, что это новая афиша? А то иногда они висят там годами…
— Ты меня за идиота принимаешь? На прошлой неделе ее там не было… ну да, только объявление о прививках против бешенства. Да ты все равно там никогда не бываешь, а мы с внуком почти каждый день проходим мимо.
— Ну ладно, хорошо, пускай будет цирк.
— Когда ты был еще вот такой, я тебя водил как-то в цирк.
— Ага. Но бабушка тогда так и не пошла. Кажется, она болела.
— Здрасте приехали! Она уже умерла тогда!
— Давайте-давайте, папа! Переодевайтесь скорее, а я разбужу ребенка. Нужно поторопиться, иначе все места расхватают.
В этот момент раздается звонок в дверь. Женщина снимает свой засаленный передник и кричит:
— Иду, иду!.. А ты разбуди, пожалуйста, мальчика.
На пороге стоит незнакомый человек лет тридцати. Он носит очки, волосы всклокочены, серый поношенный костюм и красный галстук с каким-то гнусным рисунком.
— Э-э… вы к мужу? Подождите минутку, я позову его.