— Дело не в условиях.
— А в чём?
Линда не очень охотно, как бы через силу выдавила:
— Днём она работала.
— Работала вне дома?
— Да…
— Это было её капризом?
— Нет! — зло ответила Линда. — Она зарабатывала свой хлеб.
— Разве не вы содержали Ванду?
— Видите ли… — и потупилась.
— Кто содержал девушку?
— Видите ли…
— Кто содержал девушку?!
— Она… сама.
— Значит, днём она вынуждена была работать?
— Да.
— А ночью учиться?
— Да.
— А вы не работали?
— Видите ли…
— Вы работали?!
— Нет…
— Так на что же вы жили?
— Я?
— Да, да, именно вы?! — жёстко проговорил Крауш.
Тут подал голос растерявшийся защитник:
— Полагаю, что вопрос не имеет отношения к делу!
— А я полагаю, что имеет, — отрезал Крауш. Он уже вкладывал в эту борьбу всего себя. — Имеет прямое отношение к делу.
Не погорячись прокурор, защитник, может быть, и не оценил бы важности этого вопроса для обвинения. Но тут он долго доказывал суду, что вопрос прокурора выходит за рамки дела.
— Итак, Твардовская, — переняв допрос от Крауша, сказал сам председательствующий, — вы собирались сказать суду, где вы брали средства на жизнь.
— Нет… не собиралась.
— Тем не менее, — настойчиво проговорил председатель, — вы должны это сказать.
Линда повела плечами.
— Меня… меня содержали.
— Кто вас содержал?
— Я имею право не отвечать? — Линда обернулась к защите. Адвокат смущённо посмотрел на судей. За него ответил председательствующий:
— Имеете право.
— Тогда я не отвечу.
— За вас отвечу я! — сказал Крауш, указывая на Квэпа. — Он содержал вас.
— Нет! — в испуге крикнула Линда. — Меня содержала дочь… Ванда!
В зале царила напряжённая тишина. Крауш помолчал, прежде чем продолжать:
— Значит, дочь отдавала вам свой заработок?
— Не всегда… Она страдала навязчивой идеей… Хотела тратить деньги по-своему… Хотела стать врачом…
— Навязчивой идеей Ванды было желание стать врачом, — сразу подхватил Крауш. — Поистине вы имели основание считать это неприятной идеей: собственный советски настроенный врач в семье отравительницы — это опасно… Ну, а какою же навязчивой идеей страдали вы, Твардовская? Вы сами… — Линда вскинула голову и с ненавистью оглядела прокурора. Она не отвечала. Но Крауш уже не ждал её ответа. — Желание ценою жизни дочери покрыть преступную деятельность Квэпа — это вы не считаете навязчивой идеей? Ради безопасности Квэпа вы решили убить своего ребёнка, — без пощады повторил Крауш, глядя, как все ниже и ниже опускается голова Линды.
— Я не собиралась убивать ребёнка, — едва слышно, вялыми, плохо слушающимися губами прошептала Линда и вдруг закричала: — Я не убила ребёнка… Ванда не была ребёнком… Нет, нет, она уже не была ребёнком…