— Собака лает — ветер носит, — проворчал Крауш. — Пусть пишут, что хотят.
— Но ведь этот злобный лай услышат и в лагерях для «перемещённых». Он напугает людей, которым нечего бояться. Хотим добра, а сделаем зло. Нет, так не годится. Придётся вам, прокурор, и это взять под своё наблюдение: чтобы все так, как было бы сделано для любого нашего человека. И на работу так же, как нашего человека: что Селга умеет, что хочет делать, то пусть и делает. А то и тут они додумаются до какого-нибудь архиерейского местечка… Фу, какая глупость, какая гадость! — Спрогис встал и протянул руку Кручинину. — Вот так один дурак может испортить то, над чем стараются тысячи… Одна ложка дёгтя и — все на смарку…
101. Об осколках разбитого вдребезги
Гостей было немного: Грачик с Вилмой и Крауш. Прокурор приехал с известием о том, что Верховный Совет заменил Квэпу высшую меру заключением. Сперва Крауш огорчился было: это как бы сводило на нет его усилия. Но ведь если смотреть по-государственному, то приходится не столько исходить с позиций прошлого, сколько думать о будущем. Явление, которое судили, — католическая контрреволюция и её происки — не является типично латвийским. Католицизм не имеет в Латвии глубоких корней. В одной Латгалии его ещё можно считать кое-как сохраняющим положение «господствующей» религии. Поэтому и Квэпа не стоит рассматривать как некую широкую социальную беду, особенно опасную для общества. Со всем этим Крауш согласен. И что мог возразить прокурор даже там, где речь идёт не об исполнителях — палачах вроде этого Квэпа, а о тех, кто разрабатывает планы срыва мирного сосуществования народов. Интересны те, кто направляет руку Квэпов, те, кому поперёк горла стоит мир и вообще всё, что не ведёт к войне за возвращение им власти и богатства?.. О, если бы они сами очутились на скамье подсудимых, тут уж Крауш нашёл бы нужные слова!
Он так разволновался, что, вдруг умолкнув, протянул руку к Кручинину:
— Дай папиросу!
— В этом доме не курят, — спокойно ответил тот. — А кроме того, я хочу тебя поправить: если это дело не очень характерно для Латвии как для страны в наибольшей части атеистической и в незначительной своей части лютеранской, то зато процесс Квэпа характерен для иезуитизма, как такового. Разве всё, что произошло, — не веха на пути крушения иезуитизма как явления, как антипода прогресса и демократии? Право, не мудрено проследить руку иезуитов в стране чисто католической, вроде Италии, или в странах с некоторыми корнями традиционного католицизма, как Польша и Венгрия. Что мудрёного поймать там за руку иезуитов, шкодящих по приказу Рима?! Гораздо труднее сделать это в такой протестантской стране, как Латвия, где иезуита, казалось бы, и днём с огнём не сыщешь! А на поверку — вот он: с крестом в одной руке, с пистолетом в другой, с ядом, с патентованной петлёй палача! И все для чего? Чтобы столкнуть людей лбами, чтобы их разъединить, чтобы разрушить единство народа, противопоставить друг другу братьев, отцов и детей, очутившихся из-за войны по разные стороны границы… По-моему, вы провели отличное дело.