Журналист, путешествующий по следам геленовского шпиона, появляется в усадьбе старого Вырвиха ровно через год после того памятного рассвета, который мог стать сумерками молодого человека, заочно получившего кличку «Вирт». Вот и сам Герберт. Вместе с отцом он собирает урожай, работая на той самой жатке, стрекот которой был прощальной музыкой для незадачливого геленовского вербовщика.
Старого крестьянина не нужно долго просить — он охотно рассказывает все, что произошло год назад на рассвете. Как же просчитались Генрик Кой и его распорядители! Во имя чего должен был служить Вырвих гитлеровским генералам, нанятым за доллары? Старый Вырвих был прежде бедняком, теперь ему живется хорошо. Его второй сын — Юзеф — тоже демобилизовался и работает сейчас на шахте «Весёла-2». Он отличный шахтер и постоянно вырабатывает около Двухсот процентов нормы — разве ему плохо? Однако не только благосостояние семьи Вырвихов обрекло на поражение геленовского вербовщика. Есть и еще более глубокие причины, о которых не подумал Кой, может быть, труднее определяемые, но зато значительно более решающие: старый Вырвих еще в молодости боролся за Польшу, принимал участие в силезских восстаниях, сражался под горой св. Анны… Он и сегодня еще напевает песенку — ту самую, с которой в молодости шел на битву:
Будет сеча, будем биться,
Как велел нам бог и край!
Надо, братья, торопиться
В нашей Польше сделать рай!
Глава тридцать девятая …И двери открыты
— Дома панна Элижбета Стоклоса?
— Нет, еще не вернулась с работы. Может быть, пан хочет подождать?
— Благодарю. Погода хороша, лучше подожду на улице… Извините!
Генрик Кой возвращается на скамейку в сквере около дома номер 9 по улице Мицкевича в Пруднике. Садится боком и наблюдает за входом в дом. Время тянется медленно. Проще всего было бы пойти на государственный хлопчатобумажный комбинат, где Стоклоса работает ткачихой, но Кой как бывший работник комбината не может теперь показаться там. Как раз на комбинате в 1949 году он познакомился с Элижбетой, когда она еще была двадцатилетней девушкой. Они подружились, Кой часто посещал ее дом, а однажды даже привел туда своего приятеля Альфреда Петрушку. Из Германии он написал ей всего один раз, а потом забыл. Вероятно, она уже похоронила его в душе…
Как-то она примет его? Не вышла ли она замуж? Да и согласится ли стать осведомителем разведки Гелена? А если не даст согласия, то не поднимет ли заодно и тревогу?..
Уже давно пробило четыре часа пополудни, а Элижбеты все еще не было. Кой больше не мог сидеть на той же скамейке: боялся привлечь внимание жильцов дома. Но ему не хотелось и шататься по городу: ненароком можно встретить кого-нибудь из давних знакомых… Было уже около пяти, когда он снова постучал в квартиру Стоклосы. «Нет, еще не вернулась». Кой решил отказаться от этого свидания и приехать в Прудник потом. Он уже собирался уйти, когда услышал быстрые шаги на лестнице. Кой перегнулся через перила и увидел знакомую фигуру девушки. Она была одна.