- Ланц, разверни нам карту освоенных секторов Вселенной. И определи координаты планеты Коррида.
Через несколько минут я сориентировался в пространстве относительно Дальней и дал Ланцу задание изменение курса перемещения. Потом посмотрел на часы:
- Ну, что ж, дорогая, полетим навстречу своей новой судьбе. Не все нам с тобой быть журналистами, попробуем себя в роли тореадоров. Через пятнадцать минут мы выйдем из гиперпространства и окажемся на границе Солнечной системы. В реальном пространстве Ланц возьмет новый курс, на Корриду, и ровно через неделю мы будем на месте. В гостях у доброго дядюшки Уокера. И не будь я Дэниел Рочерс, если мы не обойдем кибера, а старик не даст нам интервью.
- Ур-р-а-а! - закричала Лотта и бросилась мне на шею.
Я, как всегда, зашатался от сногсшибательных объятий моей амазонки и закричал что-то шутливо-возмущенное, обнимая ее в ответ. И вот тут-то и вползла в мое сердце холодная и скользкая змея - необъяснимая ничем тоска, какое-то неясное предчувствие.
Предчувствие чего? Беды? Потери? Поражения? Я покружил Лотту, похохотал вместе с ней еще пару минут, потом прогнал ее в бытовой отсек готовить обед, потом разговаривал с Ланцем и все время наблюдал за змеей в сердце, и все время чувствовал ее присутствие.
Она не уползала.
А исчезла только тогда, когда мы вышли из режима "быстрого" перемещения, обогнули Солнечную систему, взяли курс на Корриду и снова нырнули в гиперпространство.
Коррида оказалась каменистой планетой размером с Землю. Она вращалась вокруг огромной красной звезды, спутников не имела, была кое-где покрыта скудными красноватыми лесами, теснившимися к редким мутным озерам, и ничем не могла порадовать глаз землянина.
Ланц вывел наш звездолет на обзорно-разведывательную орбиту вокруг Корриды. Пока он собирал сведения о составе атмосферы, флоре и фауне и отыскивал стальную крепость дядюшки Уокера, мы с Лоттой молча сидели и не отрывали глаз от бедной картины на экране внешнего обзора.
Та неделя, что мы провели вместе на звездолете в вынужденном безделье, пошла нам только на пользу. Мы, журналисты, люди целеустремленные и, если движемся к цели, то чувствуем себя прекрасно. Ланц нам это движение успешно обеспечивал, причем без всякого нашего контроля и участия. И получалось, что мы, в общем-то, делая дело, могли ничего не делать. Что может быть приятнее? "Только одно!" - сказал бы Денни-дурак, думая о бренди, а я ответил бы так же, но имел бы в виду нечто иное.
Например, космическое путешествие в объятиях обворожительной амазонки...