полковника Костова нащупали радию, и перед самым Новым годом контрразведка произвела налет на дом, из которого работал радист. В операции помимо людей Гешева и Праматорова участвовали два отделения жандармов и агенты полковника Костова. Товарищи, прикрывавшие «пианиста» с улицы, даже не успели вмешаться — так быстро все произошло. Да и был ли смысл? Что они могли поделать — двое против сорока со своими семизарядными хлопушками? Радист держался сколько мог; дверь его комнаты была изнутри обшита листовым железом и запиралась амбарным засовом; передатчик был настроен для радиообмена с Центром, и операторы отчетливо слышали аварийный сигнал, трижды повторенный, прежде чем рация замолчала. Навсегда. Последнюю фразу радист передал клером
[12]: «Обстановка такая, что вынужден самоликвидироваться. Прощайте...» Товарищи из группы прикрытия, засевшие на чердаке напротив, видели, как труп радиста вынесли агенты а штатском и бросили в военный грузовик.
Две недели спустя Центр получил шифровку, пришедшую кружным путем. Наш представитель сообщал, что новых провалов нет, но положение сложное. Запасной передатчик хранился в комнате связного, и вывезти его не удалось; «пианист» сидит без дела, а собрать на месте новый «инструмент» не представляется возможным. В заключение шли обычные фразы о том, что товарищи спокойны и полны готовности выполнить долг, и я, читая их, почувствовал, как в сердце вонзается длинная острая спица. «Полны готовности...»
Чемоданчик из крокодиловой кожи да скромная персона. Багрянова, приложенная к нему, — это было все, чем Центр мог помочь товарищам в настоящее время.. По крайней мере, на первых порах.
И вот еще один провал. Седоусый. Или нет? Или, может быть, обошлось? Очень хочется верить, что все в порядке и Искра получила пароль от наших, а не из рук ДС.
...Цыпленок завозился у двери и вернул меня из прошлого в настоящее. Я надорвал бандероль на «Картеле», выудил сигарету. Петков присел в ногах, подтолкнул щелчком коробок со спичками.
— Все хорошо, Багрянов, — сказал он. — Но не пора ли заняться делом? Как чувствуете себя?
— Прилично.
— Тем лучше. Может быть, еще разок освежим вопрос о том, зачем, почему и с какой целью?
— Не понимаю, — сказал я, гася сигарету. — Какой толк тратить время на перепевы старой мелодии? Ничего нового я не прибавлю, и не потому, что не хочу, а просто где его взять, новое? Меня перебросили вслепую, дали пароль, часы рандеву и снабдили словесным портретом того, под чьим началом я должен был работать. Вы же профессионал, Петков, и понимаете, что в моем деле лишние знания — минус, а не плюс.