Когда человек в ночной тиши беседует сам с собой, в голову приходят разные думы и чего только не оживит память! Вот и сейчас перед Надей прошла почти вся ее жизнь. Не день за днем, а так, какие-то отрывки. Памяти не прикажешь: что подает, то и бери...
Но как быть дальше? И посоветоваться не с кем. Интересно, что сказал бы Семен?
Надя грустно улыбнулась, заранее зная, какой услышала бы ответ. Семен не стал бы долго задумываться... Эх, Семен, Семен Маликов, где он сейчас и что с ним?
Глава седьмая
Не успел Стрюков уснуть, как в дверь со двора постучали. По стуку Стрюков узнал — опять ломится Василий. Что-нибудь неотложное? Дураку наказано зря не булгачить, не осмелится стучать без крайней необходимости. Не мог же он забыть выговора, который сделан ему за приказчика Коняхина.
Пока Стрюков размышлял, в соседней комнате послышались торопливые шаги, затем осторожный стук.
— Кто там? — строго спросил Стрюков, нащупав под подушкой холодную ручку револьвера.
— Иван Никитич, — захлебывающимся голосом завопил Василий. — Ирина Ивановна приехали!..
— Чего?! — веря и не веря, каким-то чужим, утробным голосом спросил Стрюков.
— Приехали! Вот хрест свят! — Василий гак радостно бушевал, будто не к хозяину приехала дочка, а вроде бы он сам нежданно-негаданно клад нашел.
Вне себя от радости, Стрюков соскочил с постели, дрожащими руками стал чиркать спичками, а они, как назло, все ломались. Наконец свеча зажжена. Иван Никитич кинулся к одежде. Застегивая на ходу пиджак, он выскочил в гостиную и чуть не сшиб с ног Василия.
— Где? Где она?
— Там еще. Во дворе! — лицо Василия расплылось в улыбке. — История-то какая вышла! Они стучат, а я не пускаю, не велено, мол.
— Ну и балда же ты...
— Прямая балда. Это вы точно, — охотно согласился Василий.
В гостиную вбежала Анна.
— Приехала! А мы-то и не ждали и думать не думали. Огонь можно вздуть? Радость-то какая!
— Жги! Не жалей! Ничего не жалей! — крикнул Стрюков и, опередив Василия, выскочил из комнаты.
Бабушка Анна по привычке кинулась к выключателю, щелкнула и раз и другой, но, вспомнив, что уже несколько дней нет света, принялась зажигать лампу-«молнию». Затем подалась к себе, посветила над Надиным изголовьем.
— Не спишь? Вставай, Ирина приехала.
Надя ничего не ответила.
— Вставай, Надюшка, позвать могут, да и самой нехорошо, человек столько времени дома не был... Приветить должно как следует.
Надя поднялась, стала одеваться.
— Батюшки, — ужаснулась Анна, — лицо-то какое заплаканное, опухло все. Скорее умой, а то увидит Ирина Ивановна...
— А, пускай видит.