— Приведите мне эту девчонку! — приказало зеркало. — Не упустите в очередной раз Молли Темплар!
От поверхности зеркала начал подниматься пар — это утрачивало силу колдовство уорлдсингера. Еще минута-другая, и оно станет совершенно бесполезным, годным разве на то, чтобы быть выброшенным на свалку.
— Ответьте мне на последний вопрос, — поспешил спросить граф. — Вы случайно не отец девчонки?
Зеркало издало звук, похожий на треск охваченного огнем полена и замолчало.
— Сомневаюсь в этом, — произнес граф.
— Отнести зеркало вниз, сэр? — спросил крабианец.
— Конечно, старый панцирь. Выбрось его вместе с другими.
— Странно, что этот джентльмен так и не научился общаться при помощи здешней превосходной системы кристаллосвязи.
Граф снова взял в руки книгу, которую читал до этого — «Стратегия войн за объединение». Автор сего опуса был малоизвестный аристократ из империи Киккосико.
— Наш клиент, Кауард, ворочает куда большими деньгами, чем любой шакалийский владелец шахты. Но вот джентльменом его никак не назовешь.
— Как скажете, сэр, как скажете.
— Я устал каждый раз слушать, как местные распевают «Шакалийского льва» в конце каждой дурацкой игры. Вот уж кому давно пора проиграть войну и обрести хотя бы толику смирения. Думаю, как только мы получим от нашего клиента деньги, то совершим вояж в одну из колоний. Посмотрим, что сможет нам предложить побережье Конкорции.
— А не поздно ли начинать новую жизнь, сэр? — заметил крабианец.
— Не знаю, Кауард. Земля там дешевая. Купим себе имение и замок где-нибудь на берегу реки. Поселим у себя ссыльных, юных карманников и конокрадов. Станем, как в старые добрые дни, наблюдать за тем, как они будут обрабатывать землю и удить в реке рыбу.
— В старые добрые дни мы не вели войну против детей, сэр, — возразил Кауард. — Мы не охотились за юными девчушками.
— Не путай наши сегодняшние вынужденные обстоятельства со славным прошлым, дружище, — парировал граф. — Здесь, в Шакалии, мы эмигранты, изгнанники, вынужденные жить в стране лавочников. Войну мы здесь не ведем. Мы занимаемся коммерцией.
Крабианец убрал бутылку бренди в шкаф и запер стеклянную дверь. Обернувшись, он увидел, что старый аристократ уснул в кресле. Кауард накрыл его ноги пледом.
— Лично я предпочел бы войну, — прошептал он и вышел из комнаты.