— Что происходит, Рем? — окликнул Илья знакомого администратора, чей завтрак разлетелся по столу.
— Понятия не имею, — ответил тот и подошел к стене-окну.
С пляжа бежали люди. Над потемневшим телом океана суетились красные капсулы спасавтоматов — падали на воду, стремительно уносились к медцентру.
Ожил стационарный «Инфор», расположенный в углу столовой. В объеме изображения появился не дежурный Совета, а сам Шевченко, как всегда немногословный и предельно собранный.
— Зарегистрированы непрогнозируемые мощные подводные толчки в местах основных поселений людей, — сказал он. — Служба оповещения цунами предупредила, что к Золотому Поясу идет волна со скоростью около девятисот километров в час. — Шевченко сделал паузу, глянул на часы. — Объявляю тревогу! Эвакуацию закончить в течение двадцати минут. Все здания и отдельные модули переводятся в режим полета. Всем отдыхающим занять свои жилые помещения. Администраторам через десять минут доложить о ходе эвакуации в закрепленных за ними зонах.
— Какой ужас! — Обычно невозмутимый профессор экологии Висвалдис схватился за голову. — Чем мы прогневили Ненаглядную?! Она все убьет! Нас, сады и парки, прекрасные цветники… Она сорвет Золотой Пояс…
— Вряд ли это обычное стихийное бедствие, — заметил Илья, стараясь отвлечь Висвалдиса и перевести разговор на близкую его профессии тему. — Ненаглядная сейсмически пассивная планета. И вдруг одновременные толчки. Причем можно сказать — направленные толчки… Напрашивается вывод, что люди каким-то образом вошли в конфликт с… планетой. Это по вашей части, профессор.
Висвалдис оживился.
— Стало быть, вы утверждаете, что Ненаглядная, как замкнутая экологическая система, обладает инстинктом третьего рода, то есть не позволяет выводить себя из равновесия? — Профессор на секунду задумался и заключил: — Отсюда разумно предположить, что и пандемия и цунами — проявления инстинкта самосохранения в масштабах планеты?!
— Это вы утверждаете, — улыбнулся Илья. — Я, правда, предполагал нечто в этом роде, однако не нашел ни одного фактора, нарушающего экологическое равновесие. Планета используется как курорт. Мы практически не вмешиваемся в ее биосферу, не переделываем климат и ландшафт, хотя многое здесь можно было бы устроить гораздо разумнее.
Здание административного центра, в котором разместились Садовники-эксперты и прибывшие с ними крупнейшие специалисты Обитаемых миров, тихонько вздрогнуло, освобождаясь от земных пут. Антигравы бесшумно возносили его над растревоженным городом.
— Вы знаете, — сказал эколог, — у нас по-земному догматичные представления о здоровье природы. Мол, если отравить целое море или уничтожить полконтинента, то это уж как-то скажется. В принципе взаимосвязи в биосфере могут быть чрезвычайно тонкими. Я бы сказал — утонченными. Помните чудесный рассказ Брэдбери, в котором из-за раздавленной в прошлом бабочки разительно изменяется будущее?