— Ладно.
— Вот и отлично. И еще один вопрос: ты, случаем, не знаешь, почему списался с судна Дубцов?
— Слышала, — пожала плечами Зина, — а точно не знаю. Вы спросите лучше у Паренкова, грузчика нашего, он что-то говорил об этом.
Ирина Михайловна мерила шагами полупустой зал переговорного пункта и с нетерпением ждала, когда ей дадут Одессу. Наконец одуревшая от многодневной духоты и беспрестанных звонков телефонистка, словно робот, произнесла долгожданное: «Одесса. Третья кабина», и Лисицкая рванулась туда. Не в силах сдержаться, она рывком схватила телефонную трубку и, даже не сказав матери «здравствуй», спросила на выдохе:
— Ну что?
— Ириша, здравствуй, — раздался в трубке голос Софьи Яновны. — Все в порядке, доченька. Я была у тети, подарочек забрала. Тебя когда ждать-то?
Ирина Михайловна что-то говорила в трубку, а на сердце медленно отпускали тиски, нещадно давившие все это время. Значит, Монгол не успел… Ну что же, держись теперь, Валя…
Милиционер ввел Рыбника. Отсидевший более суток в камере, он осунулся еще больше, стало отечным лицо. По-видимому, эту ночь он совсем не спал. Бессмысленный взгляд время от времени пробуждался, и тогда начинали воровато бегать глаза.
Не поднимая головы от разложенных на столе бумаг, Нина Степановна кивнула Рыбнику, указывая на стул. Он осторожно присел на краешек, положил руки на край стола. Ногти на грязных пальцах были обкусаны. Минут пять в кабинете было тихо. Не выдержав молчания, он начал ерзать на стуле. Зашевелились его пухлые, покрытые рыжим волосом пальцы.
— Зачем вы пытались оклеветать Сербину? — спросила Гридунова.
— Я… Это она мне дала валюту.
— Ладно. Ну а где вы достали кожаный пиджак, который продали ей?
— В комиссионке, — не понимая, куда клонит Гридунова, быстро ответил он.
— Когда?
— Когда?.. Ну-у… с месяц назад.
— Проверим. — Нина Степановна достала телефонный справочник, набрала нужный номер. — Магазин? Вас беспокоит старший инспектор ОБХСС Гридунова. К вам поступал на комиссию с месяц назад новый пиджак из черной лайки? Не было такого? Ну спасибо. — Нина Степановна медленно положила трубку на аппарат, выжидающе посмотрела на Рыбника. — Что скажете, Эдуард Самуилович?
Сжавшийся на стуле Рыбник закусил губу, ладонью вытер выступившую на лбу испарину.
— Я не помню, где его купил.
Он молча опустил голову.
— Волнуетесь? — участливо спросила Гридунова. Рыбник судорожно сглотнул, молча кивнул головой.
— Боитесь, что я узнаю про Лисицкую? — четко разделяя слова, спросила Нина Степановна.
— Нет, нет! — По его лицу прошла судорога. — Нет. Она здесь ни при чем.