– Ну хорошо, – сказала она, – можешь сейчас со мной не говорить. Я понимаю. Но могу тебя заверить, что ты еще счастливо отделалась. Он такое дерьмо! Он всегда таким был. Мне он никогда не нравился.
А вот и лжешь, подумала я, не открывая глаз. Я-то видела, как ты на него пялишься. Ты сама знаешь не хуже меня, что он ужасно привлекательный, и сама, наверное, по нему вздыхала.
– Завтра поговорим, – сказала под конец Алисон. – Но я тебе повторяю, что все к лучшему.
Я представила, что теперь все начнут мне говорить то же самое. Что все к лучшему. Люди всегда так говорят, когда случается какая-нибудь гадость. Как будто от гадостей наша жизнь становится лучше. Что же может быть хорошего в том, что моей свадьбы не будет, – той самой свадьбы, о которой я мечтала с детства?
Мне очень хотелось верить, что она просто на несколько месяцев отложена. Но на сердце лежала такая тоска, что я не могла справиться с предчувствием: этой свадьбы вообще не будет!
Я не заметила, когда наконец заснула. Мне снилась моя свадьба, как будто ничего не случилось. Тим стоял у алтаря, держал меня за руки и обещал любить вечно. Я отвечала ему тем же. И только когда мы вышли из церкви и стали фотографироваться, я заметила, что одета не в свое замечательное платье, а в какие-то старые застиранные занавески.
– Такой брак не имеет силы, – мрачно произнес во сне отец О'Брайен. – Чтобы брак имел силу, ты должна быть одета в настоящее платье. Я очень сожалею, Изабель, но здесь произошла какая-то ужасная ошибка…
(Хуан Миро, 1953)
Когда в субботу утром я проснулась и спустилась на кухню, мать уже ждала меня там – с чайником в руке, с озабоченным выражением на лице.
– У тебя голова болит? – спросила она.
– Нет! – огрызнулась я. – Я уже наглоталась парацетамола.
– Я только спросила. – Она скорбно отвернулась.
– Извини, – сказала я. – Я в норме. Просто устала немножко.
– Я тоже не могла всю ночь уснуть, – призналась она и налила мне чашку чая. – Все думала, что бы мне ему такое сделать. Как он посмел так обойтись с моей дочерью!
– Мама, прошу тебя! – Я села за стол и начала вяло намазывать масло на хлеб.
– Нет, правда, Изабель! Как он мог вот так запросто, в один момент, изменить свое решение? Может быть, он и раньше тебе что-то об этом говорил?
Я покачала головой. Мне не хотелось продолжать этот разговор.
– Но если он так остро все это чувствует, то вряд ли такое решение у него созрело моментально. Вы же были помолвлены шесть месяцев!
– Я знаю, – ответила я.
– А что обо всем этом думает его мать?